Николай Леонов - Потрошитель человеческих душ

Давно полковник Гуров не сталкивался с таким явлением, как текучка кадров. Нет, в районах, областных центрах он с ним сталкивался практически постоянно, но чтобы в МУРе… Лев вспомнил свою работу на Петровке еще в советские времена. МУР был МУРом потому, что здесь концентрировались самые опытные, грамотные, талантливые оперативники. Отсюда выходили руководители оперативных подразделений. А теперь? Текучка… Чего ждать от организации, когда молодым оперативникам не у кого учиться, да и они сами, покрутившись здесь пару или тройку лет, уходят в поисках работы поспокойнее или подоходнее.

Грусть о прошлых годах навалилась на плечи. Что-то безвозвратно утеряно, и от этого становилось на душе совсем тоскливо.

— Сюда, Лев Иванович, — вывел Гурова из задумчивости голос Крячко. — Ты что, дорогу уже забыл?

— Нет, — проворчал Лев, — просто задумался.

— Я тоже скучаю, — не догадался о тайных мыслях шефа Крячко. — Все-таки хорошие были времена. Живая работа, настоящая! Варились в самой гуще, ерундой не занимались.

— Напиши рапорт и возвращайся, — посоветовал Гуров. — Возьмут с удовольствием.

Станислав некоторое время молча смотрел на него, потом улыбнулся:

— Я тебя понимаю. Но кто-то же должен их учить. Таких, как мы, Лев Иванович, старых зубров, еще поискать надо. А мы с тобой на своем месте. Это просто грусть по молодости. Знаешь, я иногда вспоминаю…

Договорить Крячко не успел, потому что открылась дверь и перед полковниками выросла мощная фигура капитана Афанасьева.

— Приехали? — кивнул он и посторонился в дверях. — Проходите, вот она, красавица.

Гуров вошел в кабинет первым. У одного из столов у окна сидела на стуле с поникшим видом молодая женщина. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы сразу определить ее тип. Такие встречались сыщику Гурову в жизни очень часто, потому что именно этот тип женщин всегда попадал во всякие неприятные истории и ситуации благодаря своим особенностям, своему характеру. А характер, как известно, отражается на поступках, которые, в свою очередь, определяют жизненную линию индивидуума.

Своенравная, импульсивная, завистливая, стремящаяся жить одним днем, ищущая выгоду во всем, но не обременена интеллектом, а потому все ее попытки быть публичной дамой, заниматься творчеством или удачно выйти замуж разбиваются о подводные камни течения жизни. И все по причине нелепости поступков и неправильно сделанных выводов. Наверняка любит всевозможные тусовки, клубы, наверняка имеет в числе знакомых различных представителей богемы, но сама туда не вхожа, потому что в богему войти сложно. Не с такими данными, к тому же без денег. Наверняка курит, наверняка балуется травкой, любит крепкие спиртные напитки. Наверняка легко возбудима под воздействием алкоголя, а значит, связи беспорядочные, и мужчины той среды, в которой она вращается, ее избегают. Раз случилось переспать, и хватит. От греха подальше.

— Здравствуйте, Алина, — спокойно произнес Гуров, подходя к Игониной и вставая так, чтобы она полностью сфокусировалась на нем, а не тупо пялилась в стенку.

Выводы были сделаны правильные, тут все однозначно. Только она еще настолько в растрепанных чувствах, что находится сейчас почти в прострации от страха.

— Алина, меня зовут Лев Иванович Гуров. Я полковник полиции и работаю в Главном управлении уголовного розыска. Понимаете, на каком уровне расследуется это преступление? На уровне Министерства внутренних дел.

— Он… этот, такая важная шишка? — одними губами спросила Алина. — Сынок чей-нибудь… из правительства, депутата?

— Это очень крупный преступник, Алина, это представитель страшной среды, с которой вы столкнулись. И поэтому я решил с вами побеседовать лично. Прошу вас очень серьезно отнестись к нашей беседе и отвечать вдумчиво.

Гурову понадобилось все его умение, весь его талант, чтобы от вопросов об этом загадочном убийстве в квартире Северцевой перейти к ее личной жизни, чтобы Игонина не поняла, что ее подозревают, иначе она моментально замкнется и начнет выпускать шипы.

Вопросы ставились и так и сяк, но, видимо, Игонина в самом деле не видела того, кто в отсутствие соседки приходил к ней в квартиру. И о том, что у Северцевой уже почти месяц кто-то живет, она тоже не знала.

А вот о работе своей Игонина говорила не совсем внятно. По сути, у нее не было определенного места работы, а зарабатывала она тем, что периодически кому-то в чем-то помогала. Можно было назвать ее профессиональным организатором, мелким агентом в творческой среде. Жила она на комиссионные от выставок, которые помогала организовывать, от разных творческих встреч, корпоративов. Она знала многих, и многие знали ее в огромной Москве, но уровень знакомств оставался довольно низким, скажем, уровень осадка столичной богемы.