Николай Леонов - Потрошитель человеческих душ

Крячко рассказывал по памяти, а память была у него феноменальной. Он помнил имена, фамилии, клички, перечень татуировок, связи практически всех уголовников, с которыми его сводила работа. И сейчас он рассказывал все это Гурову не потому, что это было важно для дела, сколько для того, чтобы намертво уложить информацию в своей голове, а потом, когда она понадобится, взять ее оттуда, стряхнуть пыль многих лет и использовать по назначению. Гуров процессу не мешал.

— Фраерок ее, — продолжал рассказывать Крячко, — быстро сгорел, так ничего путного в жизни и не совершив. Водка, «колеса», потом укольчики. А Катька осталась хозяйничать. Впрочем, ее довольно быстро разыскали прежние дружки. Но вела она себя по-умному. Никаких пьянок и кутежей не позволяла, не светилась в глазах общественности и органов. Но МУР давно к ней присматривается и не первого «лежака» оттуда снимает. Но делают грамотно, берут после того, как пару суток «поводят». Вот под этим «колпаком» я Мирона и надыбал.

— И сколько он там лежать будет? Не хотелось бы местным операм картинку ломать, Стас, но пора эту блатхату брать.

— Согласен. Я, кстати, их убедил, но своим способом. Катьке пару дней назад, по моим данным, слили «рыжья» на несколько десятков тонн баксов. Это те же ухари, которые за две недели в Москве и Подмосковье грабанули четыре ювелирных и два салона связи. Брать надо всю цепочку, пока она не оборвалась, а Катюху возвращать на нары. Хватит ей прохлаждаться.

— Тогда планируй операцию, — велел Гуров. — Сейчас сочиним задание от Главка, подпишем у Петра, и вперед, под нашим чутким руководством.

— Да я… вообще-то, начал уже, — с виноватым видом признался Крячко. — Извини, но твою реакцию я предвидел и кое-что предпринял.

— Да? Ну ладно, — спокойно отреагировал Гуров.

Умел Стас, когда это было необходимо, лавировать и организовывать процесс, как ему было нужно и для пользы дела. Попадало ему за «самодеятельность» часто, но Орлов полковника покрывал и в обиду не давал, хотя сам ругал частенько. Но в этом был весь Крячко. Эмоциональный, на вид мужиковатый и простецкий, а, по сути, хитрый старый лис, умеющий просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед и с большим пренебрежением относящийся к тому, как на это посмотрит начальство, если была польза для дела.

— Значит так, МУР завертелся, — стал Крячко загибать пальцы, — с ОМОНом я договорился, но бумажечку от нас все равно надо. Это я сейчас сочиню и Петру подложу на подпись. Дальше, квартирку мы под плотным наблюдением подержим еще пару суток. В МУРе уже подготовили обоснование и разрешение на прослушку сегодня получили.

— Как это они успели? — с сомнением спросил Гуров.

— Связи, Лев Иванович, — наставительно заметил Крячко, — с людьми работать надо. Каналы мы перекроем, так что ни люди, ни товар оттуда не уйдут. А уйдут, так мы их на перевозке возьмем.

— Связь у Мирона с миром есть?

— Есть, но он ни с кем не толковал и дел не имел. Чисто отлеживается и ждет удобного случая слинять, когда степень накала розыска уменьшится.

Двое суток пролетели быстро. Точнее, пронеслись практически незаметно. Гуров в завале информации едва успевал отмечать, как солнце снова клонилось к девятиэтажкам за окном, а потом наступали сумерки.

Операцию решили проводить утром, потому что сложились очень удобные обстоятельства. «Прослушка» сообщила, что к Катьке около десяти утра должен зайти некто Тыква, который предупредил об этом по телефону. По оперативным учетам МУРа проходил некто Тыква из мелкоуголовной братии. Не использовать такой вариант было глупо.

Тыкву взяли за квартал от 36-го дома и сразу посадили в автобус ОМОНа. Пухлый парень с широко раскрытыми глазами таращился на здоровенных омоновцев в черных масках и судорожно соображал, во что он влип, в какое серьезное дело. Опера быстро объяснили, что Тыкве грозит, если он не будет вести себя лояльно, и какое послабление получит, если выполнит все, что от него требуется.

Тыква оказался сообразительным и трусоватым. Через час он уже стоял перед дверью с номером «12» и жал на кнопку звонка. Опера, чтобы сохранить тайну захвата, стояли по бокам вне поля обзора с дверного глазка. Никаких омоновцев в подъезде не было. Риск, конечно, но шум решили не поднимать. Была надежда, что в квартиру еще какое-то время будут идти «интересные» люди. А там их ждала бы засада. ОМОН держали наготове, на случай перестрелки и необходимости оцепления района.