Алексей Макеев - Капля королевской крови

— Ну-у… В общем-то, знали, гражданин начальник… — уже более охотно признался он. — Мне Питбуль сказал, что надо уделать одного мужика, который раньше у братвы был в уважухе. Ну а теперь он обычный фраер, которого какой-то важный мэн заказал. Типа, бояться нечего, хоть вышиби мозги — за него сейчас никто не подпишется.

— А что это за «мэн»? Как выглядит, чем занимается? — поинтересовался Лев.

— Лично я его не видел ни разу — с ним якшался Питбуль, — Ромчик отрицательно покачал головой. — Он мне все потом передавал. Вот, сказал, что того типа мочить не обязательно — можно просто проломить башку, чтобы подольше в больнице лежал, желательно в коме. А за что с ним так — вообще не знаю…

Задав подследственному еще несколько уточняющих вопросов, Гуров вызвал другого, названного Ромчиком как «Питбуль», по паспорту — Геннадий Питряхин. Тот держался самоуверенно и даже вызывающе. Впрочем, это длилось не дольше того, как он услышал, какие именно показания дал Ромчик. Это его тут же вывело из равновесия, и показушная бравада моментально сменилась озлобленным раздражением.

— Ссучился, Мериняка паскудный! Раскололся, тварь…

Попсиховав пару минут и на какое-то время впав в мрачноватую безнадегу, Питряхин в конце концов тоже счел, что полная откровенность лучше «несознанки». Он признался, что его на днях нанял «какой-то мужик» для того, чтобы он «ушатал» бывшего авторитета Гвоздя. Причинами подобного заказа он не интересовался — аванс в долларах и предполагавшаяся еще более крупная доплата к тому не располагали.

На предложение Льва описать заказчика Питбуль изложил чем-то уже знакомый словесный портрет. Слушая его, Гуров почти сразу же понял, что речь, скорее всего, идет о некоем «неприглядненьком», о котором он уже слышал от Амбара.

— Его лицо хорошо запомнил? — поинтересовался он, внутренне ощутив, что тот загадочный тип не играл главную роль во всех тех загадочных событиях, что происходили в Шереметьеве. — Фоторобот составить поможешь?

— А это мне зачтется? — безрадостно спросил Питряхин.

— Считай, что сопротивление сотруднику полиции из дела уже ушло, — деловито уведомил Гуров.

— Заметано… — тягостно вздохнул тот, явно, сожалея то ли о том, что суда все равно избежать не удастся, то ли об упущенной пачке долларов.

Правда, когда Лев, догадавшись о реальной подоплеке его вздохов, вкратце поведал, как его заказчик лихо устраняет любых свидетелей, Питбуль растерянно захлопал глазами и позеленел. Похоже, только сейчас он сообразил, какое благодеяние совершил полковник Гуров, задержав его в аэропорту и отправив в КПЗ. В противном случае, скорее всего, в данный момент он лежал бы с простреленной головой где-нибудь в лесу…

У Станислава Крячко допрос оказался не менее результативным. Предоставив работу с членами банды Мамайцева дознавателям райотдела, сам он вплотную занялся главарем по кличке Джек, он же — Пес. Еще вчера мнивший себя владыкой если не всей Москвы, то изрядной ее части, главарь шайки обратился в дворнягу, подобострастно виляющую хвостом. Он охотно давал показания, топил всех своих подельников, спеша заверить, что сам он ни к одному кровавому случаю причастен не был. Из его поспешных речей следовал один главный вывод — во всем, что творила его банда, виноват кто угодно, только не он сам.

Нескончаемые уверения, что «пацаны подкинули идею», «пацаны настояли», «пацаны, можно сказать, приперли к стенке», неустанно подчеркивали, сколь малозначащую роль он сам играл в деятельности банды. Поэтому, немного подыгрывая «страдальцу» — то сочувственным взглядом, то понимающей миной, Стас незаметно перешел к периоду жизни Мамайцева в Булее. Тот, поняв это как «лирику», позволяющую уйти от неприятных вопросов о дне нынешнем (главарь даже не догадывался, сколь усердно в этот момент топили его самого недавние «соратники» по криминальному промыслу), охотно делился воспоминаниями.

По словам Мамайцева, в Булее он прожил около десяти лет, и поэтому его там и поныне знает «каждая собака». Отвечая на вопрос об иностранцах, которые пытаются там обосноваться, скупая земли и недвижимость через подставные российские фирмы, Мамайцев рассказал, что есть уже несколько закрытых элитных поселков, где якобы проживают «новые алтайцы». Хотя на самом деле местных толстосумов там — считаные единицы. И, скорее всего, их туда приняли для блезира, чтобы показать, что обитатели поселка — сплошь законные россияне.