Виктор Пронин - Банда 3

— Хорошо, — Пафнутьев распрямился, оглянулся по сторонам, словно призывая в свидетели своей маленькой победы всех присутствующих. Но никого вокруг не было, и потому восхититься ловкостью Пафнутьева никто не мог. Не очень этим огорченный, Пафнутьев снова повернулся к лежащему на кровати Круглову. — Скажи мне, будь добр, Серега Круглов... Почему взорвался ваш «мерседес»?

— Понятия не имею, — на круглом, мясистом, молодом, румяном лице Круглова появилось выражение искреннего недоумения.

— А почему Неклясова размазало, а ты вот без единой царапины выбрался из обломков?

— Меня подозреваете?

— Да ну тебя! — в сердцах воскликнул Пафнутьев. — Ты что, дурной, больной, убогий? Как я могу тебя подозревать, если ты в одной машине с Вовчиком ехал!

— Вообще-то да...

— Давай подробно, шаг за шагом, километр за километром... Ерхова при тебе сожгли?

— Мое дело машину вести, — уклончиво ответил Круглов, дураком прикинулся.

— Ты видел, как Ерхов синим пламенем пылал?

— Ну? — не то согласился, не то опять ушел в сторону Круглов.

— Слушай, так мы не договоримся. Я же тебя ни в чем не уличаю, ни в чем не упрекаю... Отвечай по-людски. Задаю вопрос второй раз... Ты видел, как горел Ерхов?

— Ну, — начал было Круглов, но тут же поправился. — Видел, чего ж не видеть, когда он горел как... Как я не знаю что.

— Кто поджег?

— Судья спички дал, Вовчик чиркнул... Решайте, кто из них.

— А кто поливал бензином?

— Поливали, — ответил Круглов. — Без бензина он бы не загорелся.

— Ты так хитро отвечаешь, что мне сразу все становится ясно — ты ведь поливал его из банки?

— Откуда вы знаете, что из банки?

— Так вы же ее на месте оставили. А на ней отпечатки твоих пальцев. Опять прошу — давай поговорим!

— Там не только мои...

— Конечно, вы все там расписались... И второй ваш амбал, слинял куда-то... Куда он может слинять с его ростом? Найдется. Ладно, сожгли, сгорел мужик... Хотя со своим так поступать... Подловато, Серега, подловато.

— Он заложил всех... Что с ним было делать? Вовчик и предложил... Мы, говорит, не только его накажем, но и всех остальных к порядку призовем.

— Кого это — остальных?

— Судью того же, который поспешил спички сунуть Вовчику. Безухого банкира, Анцышку-ресторанщика... Вовчик сказал им... Неприятно, говорит, вот так умирать... Надеюсь, говорит, что вас такая судьба не постигнет...

— Его самого и постигла, — заметил Пафнутьев.

— Вовчик хорошо умер, — покачал головой Серега. — Он и не понял, что умирает, не успел ничего понять. Лучше смерти не бывает... Всегда везучим был.

— Ладно, — прервал Пафнутьев. — Завидовать чужому счастью нехорошо, не будем... Сгорел Ерхов, затих, костер потух, водку выпили... Что дальше?

— Почетных гостей он отправил «жигуленком»... Велел всех по домам развезти... Они там уделались все, вонь стояла, как в вокзальном туалете... А я с Вовчиком поехал.

— Ерхова оставили догорать?

— А чего там оставлять? Там уже ничего и не осталось. Никто бы и не догадался, что это Ерхов... Мало ли по лесам, по полям валяется недогоревших, недогнивших, всплывших... Одним больше, одним меньше...

— Ладно, оставим пока это. Вы с Вовчиком отъехали последними?

— Он проследил, чтобы все гости отбыли, потом приказал мне с Костей собрать остатки ужина в один мешок...

— Какие остатки?

— Все, что недоели, недопили, что могло навести на него...

— Куда все дели?

— В мусорный ящик сунули.

— Какой ящик? Где? На какой улице?

Круглов посмотрел на Пафнутьева с нескрываемым сочувствием, даже с жалостью.

— Вы в самом деле думаете, что там что-то осталось? Нищие, все эти бывшие учителя, ветераны, герои, защитники отечества... С пяти утра, с ночи еще обшаривают все мусорки... Кому-то из них крепко повезло с этим мешком... Неделю будет питаться и месяц водку пить.

— Да, тут ты, наверно, прав, — согласился Пафнутьев. — Продолжим. Итак, вы поехали... Дальше.

— А что дальше... Ехали без приключений.

Когда въехали в город, когда до его дома оставалось два квартала... Оно и бабахнуло.

— Вы ехали без единой остановки? Никуда не заезжали? Нигде Вовчик не похмелялся, не выходил позвонить?

— А зачем выходить? У него в машине телефон. Хоть в Японию, хоть в Германию... Не выходя из машины.

— Что, в самом деле приходилось в Японию звонить? — простодушно удивился Пафнутьев.

— В Японию не знаю, не слышал, к слову сказал... А в Германию он частенько... Ой, — Круглов прижал ко рту большую ладонь в ссадинах, вымазанную зеленкой. — Проболтался, дурак набитый.