Виктор Пронин - Банда 4

— О жизни, Аркаша. О чем же еще?

— Я жду тебя, Паша. Приходи.

— Буду, — сказал Пафнугьев и положил трубку.

Недолгий разговор с Халандовским придал сил Пафнутьеву, ушли угнетенность, подавленность, он распрямился за столом, в окно посмотрел ясно и твердо, ощутив готовность действовать. Неопределенность, разорванность всего, что он знал о Чувьюрове, о событиях, связанных с ним, уже не давили его. Казалось бы, он не узнал ничего нового, но Пафнутьев явственно почувствовал идущую откуда-то изнутри теплую волну уверенности. Скоро должны пойти первые телефонные звонки, и с каждым звонком он будет узнавать о «Фокусе» все больше и больше.

Но первым оказался не звонок, первым пришел Худолей.

Осторожно приоткрыв дверь, он просунул в щель свою тощую, измятую жизнью и пороками мордочку и в скорбном молчании смотрел на Пафнутьева до тех пор, пока тот не поднял голову и не увидел его.

— Входи! — сказал Пафнутьев.

Худолей приблизился к столу, оставляя на полу за собой редкие капли влаги — с мокрых еще снимков падала вода.

— Извини, Паша, я тут нагадил у тебя, — извиняюще пробормотал эксперт. — Я больше не буду.

— Что там у тебя?

— Снимки, Паша... Очень хорошие получились снимки... Вообще-то в приличных конторах за такую срочную и качественную работу платят премиальные...

— И что?

— Я не намекаю, я понимаю, где работаю. Надеяться здесь на что-то не приходится...

— Почему же? Надейся!

— Я действительно могу надеяться? — в глазах Худолея сверкнула робкая искорка зарождающейся жизни.

— Можешь.

— Господи! — Худолей подкатил глаза к потолку. — Как хорошо жить на свете, когда тебя окружают добрые, нравственные, отзывчивые люди, всегда готовые придти на помощь в трудную минуту, когда тебе тошно, свет не мил, а в душе адский огонь, который жжет и испепеляет все, что осталось в тебе чистого и трепетного...

— Снимки на стол! — приказал Пафнутьев, понимая, что только такие вот команды, не допускающие никаких других толкований, могут сейчас подействовать на Худолея. И действительно, он тут же четко и быстро разложил на столе несколько довольно прилично сделанных снимков. — Что это? — спросил Пафнутьев.

— Это, Паша, фирма «Фокус»... Вот их главное здание...

— Особняк в три этажа?!

— Да, Паша, да... Они его отремонтировали, обязались сохранять как памятник архитектуры прошлого века... Украсили кованными решетками, внутри восстановили мраморные камины, на двери навесили бронзовые ручки с львиными мордами...

— Ни фига себе!

— А это машины перед их подъездом... Обрати внимание, Паша, на эти машины...

— Уже обратил.

— Ни единого «жигуленка». Некоторые я вообще никогда раньше не видел.

Сплошные «роллс-мерсы». Или «мерс-ройсы», как скажешь.

— А это что за хмыри? — показал Пафнутьев на нескольких амбалов, которые прохаживались вдоль особняка, лениво прохаживались, это было заметно даже по снимкам.

— Наверное, Паша, охрана. Я поснимал их немного, думаю, вдруг тебе пригодятся их физиономии. Они довольно тупые, эти физиономии, на них даже смотреть противно. Я с трудом заставил себя навести на них фотоаппарат и установить резкость. Но ты же не будешь вешать их портреты в собственной спальне? А для дела... Чего не бывает — сгодятся.

— А морду они тебе не набили?

— Пытались.

— Отбился?

— Нет, дураком прикинулся.

— А зачем тебе прикидываться?

— Не обижай, Паша. Я жизнью рисковал, а ты всякие слова непотребные в мой адрес произносишь. Так это... Ты же ведь хозяин своего слова?

— Хозяин.

— Тогда, Паша, я буду надеяться, начиная с этого вот самого мгновения, ладно?

— Ладно, — ответил Пафнутьев, всматриваясь в снимки, принесенные Худолеем.

Они и в самом деле были необычно крупные, размером со стандартный лист писчей бумаги. На снимках можно было рассмотреть и модели машин, и их номера, и смурные морды амбалов, охраняющих вдоль особняк. Стоянка перед домом была огорожена невысокой кованной решеткой, и посторонних машин здесь быть просто не могло. К тому же, в сторонке был установлен небольшой шлагбаум, который поднимался автоматически, по команде из самого особняка — будки вахтера возле шлагбаума не было. Значит, действительно все машины, стоящие на площадке, имели отношение к фирме «Фокус».

— Хорошая работа? — Худолей безошибочно уловил тот момент, когда он мог задать вопрос без риска вызвать раздражение Пафнутьева своей настырностыо.Нравится?

— Катись. Все помню, все знаю и ничего не забываю. Ты что, засомневался?