Мартин Соларес - Черные минуты

— А почему я, а не Чавез?

— Возьми это на себя.

— Но у меня и без того много работы, — помолчав, ответил Кабрера.

— Пусть тебе помогут новые ребята.

Кабрера покачал головой. Нет, он сам. Он обойдется без новичков.

— Да, кое-что еще, — добавил шеф, — навести отца убитого, дона Рубена Бланко, и сходи на похороны. Это очень важно. Не забудь сказать, что ты от меня. Прощание состоится в похоронном бюро Галф-парлор, но торопись — в двенадцать его уже будут хоронить. Пиджак у тебя есть?

— С собой нет.

— Пусть тебе кто-нибудь одолжит. Ты должен выглядеть прилично.

— Что-нибудь еще?

— Да, секретность. Никому не рассказывай, что расследуешь это убийство.

Вернувшись к своему столу, Кабрера попросил девушек из социальной службы принести ему заключение о вскрытии. Девушки откровенно страдали от безделья и наперегонки бросились выполнять его просьбу. Всех опередила Роза Исела. Отдав ему заключение, она облокотилась о стол и долго не спускала с него зеленых глаз. Кабрера, польщенный, улыбался, пока она не призналась, что он напоминает ей ее отца. Ей было двадцать с небольшим. Заметив, что детектив помрачнел, Роза поспешила загладить свою оплошность.

— А у меня для вас подарок, — сказала она с улыбкой и протянула ему записную книжку.

— Зачем это мне?

— Чтобы вы выбросили свою старую.

Записная книжка Кабреры и впрямь была не раз исписана от корки до корки, но он все продолжал писать в ней поверх старых каракулей, так что она представляла собой настоящий палимпсет [1] Палимпсет — древняя рукопись, обычно пергаментная, с которой стерт первоначальный текст и на его листе написан новый. .

— Gracias, amiga [2] Спасибо, дорогая ( исп. ). . Ты не сделаешь мне кофе?

И вскоре самое темное из его желаний было исполнено — на столе дымилась чашка его любимого напитка. Надо заметить, что Кабрера приносил из дома собственный кофе, презирая пойло, вытекающее из местного автомата. Десять минут спустя поболтать с девушками пришел Камарена — его подчиненный. Камарена был высокий веселый парень, любимчик женщин. Сегодня у него на лице красовались три отпечатка губной помады — и не исключено, что один оставила Роза Исела.

Камарена налил себе кофе без кофеина и ушел. Кабрера никогда не понимал, как можно любить такой кофе — при наличии мозгов, которым требуется постоянная подпитка. День выдался жаркий и сумрачный. Наверное, из-за жары ему никак не удавалось сосредоточиться. Он сидел, безуспешно пытаясь вникнуть в отчет, когда подошел еще один новенький и спросил:

— А где тут подсобка?

Парень был в темных очках, хотя должен был знать, что у них запрещено носить в помещении солнцезащитные очки, а являться в них к старшему — и вовсе признак неуважения.

— Что ты там забыл? — неласково поинтересовался Кабрера.

— Ничего. — Парень сдвинул очки на кончик носа. — Меня послали за шваброй, а то кофеварка протекает.

— Возьми в шкафу в конце коридора. В подсобке тебе нечего делать, понятно?

Так, у него в машине подтекает масло, из кофеварки течет вода, что-то будет дальше? Неужели начнутся проблемы с простатой, как предупреждал врач? Наверное, в его возрасте следует пить меньше кофе и больше чистой воды. Но это решительно невозможно. Он с тоской представил себе мир, где нет кофеина, — такой же черный и безрадостный, как открытый космос. Нет, это не жизнь. Впрочем, агент Кабрера недолго предавался праздному унынию. Вскоре он заставил себя встряхнуться и заняться наконец делом.

Итак, в отчете говорилось, что журналисту перерезали горло от уха до уха, а затем сквозь прорез протащили язык — получился так называемый колумбийский галстук, явно указывающий на происхождение убийц. С тех пор как в порту утвердился Колумбийский картель, такие случаи стали происходить все чаще. «Боже, — подумал Кабрера, чувствуя жжение под ложечкой, — во что я вляпался?» Когда он дочитал до конца, в желудке снова стало горячо — верный знак того, что ему не стоит браться за это расследование. Но чувство долга, конечно, взяло верх над страхом, и он отправился к Рамирезу.

Во всем управлении полиции был единственный человек, способный одолжить Кабрере пиджак по размеру, и это был криминалист Рамирез. Нет, Кабрера не был толстый, просто очень широк в плечах, а вот Рамирез…

Известно, что люди за сорок должны непременно иметь очень серьезное увлечение, иначе их увлечением станет обжорство. По крайней мере, у них в порту дело обстояло именно так. Так вот Рамирез относился ко второй категории. У него был не двойной, а тройной подбородок, а живот вываливался за ремень. Кабрера вошел, поздоровался и увидел молодого человека в очках, который печатал на компьютере за столом поодаль.