Иэн Рэнкин: Вопрос крови

— И он был обижен на общество?

Она пожала плечами. Ребус знал, что и она готова была отправиться куда угодно, лишь бы отвлечься от другого расследования, на этот раз внутреннего, — расследования, центром которого была она сама.

Она уперлась глазами в стену, куда-то поверх его головы, словно там находилось нечто иное, помимо картины и вентиляционного отверстия.

— Ты не спросила меня, как я себя чувствую.

Она перевела взгляд на него:

— Как ты себя чувствуешь?

— Начинаю ощущать охоту к перемене мест. Спасибо, что осведомилась.

— Но ты здесь только одну ночь.

— А кажется, что больше.

— А что говорят доктора?

— Никто еще ко мне не являлся. По крайней мере, сегодня. Но что бы они ни сказали, я отсюда удеру.

— И что потом?

— Ты о чем?

— К работе же ты вернуться не можешь. — Она перевела взгляд на его руки. — Ты не способен сейчас ни вести машину, ни напечатать рапорт. Трубку-то телефонную поднять сможешь?

— Исхитрюсь как-нибудь. — Он огляделся, на этот раз сам избегая встретиться с ней глазами. Вокруг были мужчины примерно его возраста, соперничающие с ним в землистой бледности. Было ясно, что шотландские гастрономические пристрастия дают тут свои плоды. Один из парней, кашляя, вымаливал сигаретку. Другой, казалось, с трудом дышал. Перекормленная, одышливая, страдающая гипертрофией печени мужская масса.

Ребус поднял руку, чтобы дотянуться до левой щеки и коснуться ее тыльной стороной кисти; он ощутил колкую небритость. Щетина, как он понимал, будет того же серебристого оттенка, что и стены палаты.

— Исхитрюсь как-нибудь, — повторил он, опуская руку и искренне сожалея, что вздумал поднять ее. Пальцы, когда к ним вновь прихлынула кровь, зашлись искрами боли. — С тобой говорили?

— О чем?

— Брось, Шивон!

Она, не моргнув, выдержала его взгляд. Ее руки покинули свое убежище, когда она подалась вперед на стуле.

— Сегодня у меня очередная встреча.

— С кем?

— С боссом. — Имелась в виду старший суперинтендант Джилл Темплер. Ребус кивнул, довольный, что пока не задействованы чины более высокие.

— И что ты ей скажешь? — осведомился он.

— Мне нечего ей сказать. К смерти Ферстоуна я не имею никакого отношения. — Она сделала паузу, дав еще одному невысказанному вопросу повиснуть между ними: А ты имеешь? Казалось, она ждет, что Ребус скажет ей что-то, но он молчал. — Она станет расспрашивать о тебе, — вновь заговорила Шивон, — о том, как ты очутился здесь.

— Я ошпарился, — сказал Ребус. — Глупо, но так именно и было.

— Я знаю, что так ты объясняешь произошедшее.

— Нет, Шивон, не объясняю, а на самом деле так и было. Спроси у докторов, если мне не доверяешь. — Он опять огляделся. — Полагаю, что когда-нибудь это все-таки станет возможно.

— Небось все еще кружат вокруг лечебницы, ища, где бы припарковаться.

Шутка была натянутой, но, так или иначе, Ребус улыбнулся: Шивон давала ему понять, что не станет долее его мучить. В его улыбке сквозила благодарность.

— Кому поручено Саут-Квинсферри? — спросил он, показывая, что тему он переменил.

— Кажется, инспектор Хоган там.

— Бобби — толковый парень. Если все можно выяснить быстро, он это сделает.

— Газетчики уже принялись за дело. Для связи с ними откомандировали Гранта Худа.

— Тем самым оголив наш отдел, — задумчиво проговорил Ребус. — Тем более мне надо поторопиться.

— Особенно если меня отстранят от работы.

— Не отстранят. Ведь ты же сама сказала, Шивон, что к Ферстоуну не имеешь ни малейшего отношения. Как мне это представляется, произошел несчастный случай. Ну а если всплывет нечто более серьезное, может быть, все само собой и утихнет, так сказать, умрет естественной смертью.

— Несчастный случай, — повторила она за ним.

Он медленно кивнул:

— Так что не беспокойся. Если только, конечно, ты и впрямь не пришила того подонка.

— Джон… — В голосе ее прозвучала настороженность. Ребус опять улыбнулся и постарался лукаво подмигнуть ей.

— Я просто шучу, — сказал он. — Я слишком хорошо знаю, черт возьми, кого Джилл не терпится привязать к делу Ферстоуна.

— Он сгорел во время пожара, Джон.

— То есть это я его убил? — Ребус поднял обе руки и повертел ими так и эдак. — Я ошпарился, Шивон. Ошпарился, и дело с концом. Просто ошпарился.

Она поднялась со стула.

— Ну будь по-твоему, если ты так говоришь.

Она стояла перед ним, когда он опустил руки, сдерживая крик от внезапно нахлынувшей острой боли. К койке направлялась сестра, говорившая что-то о перевязке.