Рут Ренделл - Дремлющая жизнь

– Что именно? – резко спросил Вексфорд. Он не собирался давить на мистера Уэста, просто хотел дать ему понять, что этот вопрос связан с убийством.

– Ну, начнем с того, что в «Убитой добротой» описывается поместье, чрезвычайно похожее на поместье Клайторп в Майрингхэме, точь-в-точь его лабиринт и длинные галереи. Я там бывал и отлично все помню. Моя бабушка до замужества прислуживала в том доме. – Чарльз улыбнулся. – Наша семья довольно скромного происхождения, сплошь батраки и прислуга, но они жили в этой части Сассекса из поколения в поколение. Это и навело меня на мысль, что Гренвиль Уэст – один из моих троюродных братьев. Слишком уж хорошо он знает те места. Я пытался расспросить отца, но он сказал только, что семья наша огромна и побочных ветвей очень много.

– Почему же вы не связались с самим Гренвилем Уэстом?

– А вы знаете, я это сделал. Написал ему письмо через издательство и получил премилый ответ. Хотите посмотреть? – Он выглянул за дверь и позвал жену. – Дорогая, поищи, пожалуйста, письмо Гренвиля Уэста! Только знаете что, сэр? Он утверждает, что не из нашей семьи. Да вы сейчас сами все прочтете.

Миссис Уэст принесла конверт. На нем стоял обратный адрес: улица Зеленых Вязов.

«Дорогой мистер Уэст, – прочел Вексфорд, – благодарю вас за ваше письмо. Я рад, что вам нравятся мои книги. Надеюсь, вы полюбите и мой следующий роман, «Сэр Нараспашкью», который выходит в следующем месяце. Роман основан на пьесе Мидлтона «Безумный мир, господа!». Действие его также происходит в Англии, точнее, в Сассексе. Мне пришлись по душе ваши родные края, но сам я, увы, не из тех мест, так что никакого кровного родства между нами нет. Я родился в Лондоне, отец мой – из Ланкашира, а мать – из Восточной Англии. Гренвиль – ее девичья фамилия.

Поэтому, как ни приятно мне было бы найти в вас своего кузена, я, как единственный ребенок своих родителей, которые сами были единственными детьми в семье, к вашему и своему разочарованию, должен сообщить, что у меня нет живых родственников и быть не может. С наилучшими пожеланиями, искренне ваш, Гренвиль Уэст».

Исключая подпись, письмо было напечатано на машинке. Вексфорд пожал плечами и вернул конверт Чарльзу. Опечалило ли письмо адресата, инспектор не знал, но сам он сильно расстроился. И все же было что-то странное в этом послании, только он никак не мог уловить, что именно. Тон письма был несколько претенциозный, с налетом заносчивости, стиль – легкий и элегантный, и то, и другое было рассчитано с точностью, выдающей профессионального писателя. Странным было не это, это-то как раз вписывалось в модель.

Вексфорда уже порядком утомили его знаменитые «предчувствия» и «ощущения». Они беспорядочно теснились в голове, а между тем инспектору начало казаться, что он утратил нюх ищейки. Никакое другое его расследование не было еще так наполнено искушающими шепотками, заманивающими в никуда. Вексфорд был близок к отчаянию от того, что, похоже, разучился их понимать. Что бы там ни болтал Гризвольд, инспектор был уверен, что предчувствия не врут.

– Очень милое письмо, – невразумительно пробормотал он.

Жаль только, что все это – лишь нагромождение лжи, хотелось ему добавить.

Оставалось посетить последнего Гренвиля Уэста, влачащего существование в госпитале Эбботс-Палмер. Вексфорд попытался представить себе жизнь этого человека, и ему стало плохо от одних только мыслей. В то же самое время он отдавал себе отчет, что собирается туда только для того, чтобы не возвращаться с пустыми руками в полицейский участок, где опять узнает, что от Лакэна нет никаких новостей, или что Гризвольд через его голову договорился-таки со Скотленд-Ярдом. Неделя подходила к концу, сегодня был уже четверг. Но малодушие полицейскому не пристало, и Вексфорд решительно отправился в участок.

День вновь был влажным и жарким, и ему показалось, что он вернулся в прошлое: в холле его ждала Мелина Патель. Изящные тонкие пальчики подергали инспектора за рукав, огромные ясные глаза заглянули ему в лицо. Сейчас девушка казалась совсем хрупкой и маленькой.

– Я привела Полли, – прощебетала она.

Вексфорд припомнил их прошлые беседы. Когда он видел ее в первый раз, то решил, что она его поддразнивает. Во второй раз подумал, что девушка – просто очаровательная дуреха. Теперь же беспокойство обострило его восприимчивость. Сегодня ему показалось, что Мелина изо всех сил пытается быть «хорошей», при этом действует импульсивно, наугад, что соответствует образу очаровательной невинности. Вот только плохо сочеталась эта самая невинность с прекрасно продуманной манерой одеваться так, чтобы произвести нужное, «убойное» впечатление. Естественно ли это трогательное простодушие? Тем не менее Вексфорд, проклиная себя за то, что поддается на девичьи чары, галантно спросил: