Рут Ренделл - Дремлющая жизнь

– А что у нас есть?

– Библиотечные книжки, мои и Сильвии. Сложены рядом с твоим креслом.

Он взял на колени стопку книг. Понять, какие из них читала дочь, можно было с первого взгляда: Симона де Бовуар «Второй пол» и Мэри Уолстонкрафт «Защита прав женщины». Доре принадлежала парочка детективов, биография Марии-Антуанетты и роман Гренвиля Уэста «Обезьяны в аду».

Он так удивился, что в первую секунду даже подумал, что ему это померещилось. Слишком свежа была в памяти его недавняя оплошность. Ей-богу, он предпочитал сейчас феминистские проповеди тещи Шелли. Похоже, прав был Берден, он действительно впадает в мелодраму.

– Интересная? – спросил он Дору.

– Неплохая, – ответила та. – По-моему, такие книжки должны быть весьма популярны. Только название какое-то странное, никак не пойму, в чем его смысл.

– Наверное, это аллюзия на суеверие елизаветинских времен, будто старые девы после смерти вынуждены сопровождать в ад обезьян.

– Какая-то ерунда! Впрочем, ты вполне можешь почитать эту книжку. Она написана на основе пьесы «Трагедия девушки».

Но едва взглянув на портрет автора, его твидовый пиджак и трубку, Вексфорд решительно открыл биографию Марии-Антуанетты.

Битый час он пытался сосредоточиться на повествовании о детстве и отрочестве злосчастной королевы Франции. На его вкус, изложение было излишне документально. Все эти события произошли на самом деле, это была настоящая история, а он сегодня хотел забыться, отвлечься от реальности и ее проблем. Детектив, наверняка глупый и бесконечно далекий от суровой правды полицейских будней, тем более его не привлекал. Тем временем Дора принесла поднос с кофе и закусками. От нечего делать он снова взял книгу Гренвиля Уэста.

Биография автора уже не интересовала его, но инспектор относился к тем людям, которые прежде, чем читать роман, всегда просматривают издательскую аннотацию, напечатанную на суперобложке или первой странице. Если аннотация покажется совсем уж непривлекательной, можно сразу же отложить книгу в сторону. Но в данном случае книжка была обернута в библиотечную обложку, поэтому Вексфорд пролистал несколько первых страниц.

Оказалось, что это – третий роман Уэста, после «Ее светлости герцогини Амальфи» и «Жены Ардена». Вступление информировало, что автор вдохновился пьесой Бомонта и Флетчера «Трагедия девушки», драмой яковианской эпохи, действие которой происходило на Родосе. Уэст перенес его в Англию, на милые своему сердцу лужайки и в тенистые садики, превратив древнегреческих царей и их дочерей в английских аристократов семнадцатого века, причем, по мнению издателей, сделал это «изящно и убедительно». Что же, действительно неплохая уловка, может, ее оценили бы даже сами Бомонт и Флетчер, если бы в их времена было модно писать о соотечественниках. В общем, можно было рискнуть почитать. Вексфорд перевернул страницу и окаменел. Потом издал сиплый вздох.

– В чем дело? – встревожилась Дора.

Он ничего не ответил, уставившись на напечатанное курсивом посвящение:

«Роде Комфри, без которой эта книга никогда не появилась бы на свет».

– Наш первый холостой выстрел, – сказал Берден.

– Да, Майк. Только оказалось, он не был холостым. Если это не является доказательством их знакомства, то я уже тогда не знаю, что может быть таким доказательством. Они знали друг друга давным-давно, эта книжка вышла десять лет назад.

День был ясным и свежим. Дождь смыл всю пыль с крыш и дорог, оставив после себя легкий утренний туман. Даже термометр на стене в кабинете Вексфорда взялся за ум и показывал приличествующие этому времени года восемнадцать градусов.

Берден, одетый в строгий костюм, стоял у закрытого окна и с видом бдительного цензора листал «Обезьян в аду».

– Какой-то несусветный бред, – наконец вынес он свой вердикт. – Странно, почему тот редактор, как его там, Хэмптон, не сказал нам о том, что Уэст посвятил одну из своих книг Роде?

– Может, забыл, а может, вообще не знал. Я не разбираюсь в издательском деле, Майк. Хэмптона назвали редактором, но следят ли редакторы за авторскими посвящениями? В любом случае не думаю, что незаинтересованный человек, вроде этого Хэмптона, стал бы скрывать от нас дружбу Уэста и Комфри. К тому же о ней ни словом не упомянули ни литагент Уэста, ни Виктор Вивиан, ни Полли Флиндерс. Нет, Майк. Они просто ничего не знали об этом посвящении.

– А как же тогда быть с бумажником? – помолчав, спросил Берден. – Получается, он сам ей его отдал? Иная версия выглядит совершенно безумной.