Никита Филатов - Снова майор Виноградов

А так панелевоз только смял зад и расколотил фонари тому, что до столкновения с машиной Олега было чисто вымытым элегантным «фольксвагеном».

— Мать его душу! Да-а… — Слева потихонечку зашевелился Ратников.

— Живой?

— Не знаю. Вроде…

Вид у Олега был действительно страшноватый: кожа рассечена, кровь на лице и одежде. Судя по дикции, во рту его тоже образовалась каша.

— Двигаться можешь?

— Попробую.

— Подожди, сначала я. — Владимир Александрович освободил себя от ремня безопасности и потянул за ручку. Вопреки ожиданию дверь со стороны пассажира оказалась почти не деформирована и подалась легко.

Выбравшись наружу, он первым делом удостоверился в собственной целости и сохранности:

— Слава тебе Господи!

Как ни странно, сам Владимир Александрович практически не пострадал — только царапина на щеке да мелкие ушибы.

А вот водителю и машине досталось полной мерой…

Фактически задней левой части ратниковской «шестерки» больше не существовало — вместо нее сразу же от водительской двери начиналось нагромождение изуродованных деталей кузова и обшивки. Крышка багажника встала дыбом, крыша, наоборот, выгнулась в противоположную сторону, и все это великолепие было усыпано слоем стеклянных осколков.

С того места, на котором стоял сейчас Владимир Александрович, повреждения иномарки показались ему не такими страшными. Удар, видимо, пришелся куда-то между колесом и сиденьем водителя, но точнее сказать было трудно — «фольксваген» отбросило к тротуару и развернуло почти на сто восемьдесят градусов.

Да еще грузовик добавил…

Впрочем, раздумывать было некогда — в двух шагах уже громко хлопала дверь панелевоза.

— Вы чего, мужики? Ох… хренели?

Шофер с монтировкой в руках и напуганными глазами подбежал к Владимиру Александровичу. Выглядел парень лет на двадцать пять, от силы тридцать: бледный, худой, в комбинезоне с эмблемой домостроительного комбината.

— Я-то при чем?

— Саныч! Помоги немного… — Выкарабкавшийся вслед за пассажиром Олег выглядел не лучше, чем его автомобиль. Помимо глубоких кровоточащих порезов на голове Ратников, судя по всему, заработал ушиб грудины и лишился половины зубов.

— Может, пока не стоит?

— Подожди, я сам.

Журналист попробовал наступить на левую ногу, но тут же со стоном вцепился в рукав Владимира Александровича.

— Что такое, Олег?

— Голень… Бляха! Кажется, вывихнул.

— «Скорую» надо.

— ГАИ вызывайте! — подал голос шофер панелевоза. Он уже чуть успокоился, но монтировки из рук не выпустил.

— Да уж придется. — Владимир Александрович повертел головой в поисках ближайшего телефона-автомата. Ни одной будки рядом не обнаружилось, но в принципе можно было остановить любую из машин, медленно огибающих место аварии. Тем более что за стеклом каждой из них белели любопытные физиономии.

— Придумаем что-нибудь!

— А там чего? — Олег неожиданно встрепенулся и кивнул в сторону замершего неподалеку «фольксвагена». — Чего там, Саныч?

— Не знаю. Сейчас гляну… — Из автомобиля по-прежнему никто не выходил, и уже можно было предположить худшее. Опустив глаза, чтобы не встретиться взглядом с журналистом, Владимир Александрович направился к иномарке.

— А ГАИ? — снова занервничал водитель грузовика. Он уже не первый год колесил по дорогам, наслушался и навидался всякого: вроде и не виноват, но без милиции могут так дело вывернуть, что потом до смерти не расплатишься. Так что лучше уж какой-никакой, а представитель власти!

— Да будет тебе ГАИ, — сплюнул кровь Олег. — Будет…

Владимир Александрович тем временем преодолел расстояние, отделявшее их от «фольксвагена».

Вблизи последствия удара выглядели удручающе. Дверь водителя и передняя стойка практически полностью ушли в салон — так что наружу торчала обломанная рулевая колонка.

— Ё-моё! Да-а… Приехали.

В машине находились двое мужчин.

Одного взгляда на позу водителя, его неестественно запрокинутую шею и разбитый висок было достаточно, чтобы констатировать смерть.

Пассажир тоже выглядел не лучшим образом. В отличие от Владимира Александровича он не посчитал необходимым пристегнуться и в момент аварии был сначала выброшен из кресла на приборную доску, а затем высадил головой стекло двери со своей стороны.

— Что там, Саныч? — крикнул Олег.

— Подожди… — Владимиру Александровичу совсем не хотелось отвечать.

Обойдя машину, он перехватил запястье свесившейся из окна руки пассажира и прислушался: есть! нащупал!