Питер Аспе - Убийцы Мидаса

Ван-Ин вздрогнул. Его поразила внезапная догадка. «Если женщина хочет соленых огурцов, значит, она…» – подумал он.

– У меня нет соленых огурцов. Но завтра я схожу в магазин и куплю их, – пообещал он.

Она взяла деревянную ложку, поставила кастрюлю на огонь и с задумчивым видом принялась помешивать в ней.

– Во вторник перед нашей близостью я забыла принять противозачаточное, – сказала она спустя несколько мгновений. – Не знаю, как это могло вылететь у меня из головы. Я всегда помню о таких вещах.

– Ну и что? – со смехом произнес Ван-Ин. – Вряд ли ты могла бы забеременеть, не приняв таблетку один раз. К тому же посмотри на меня: мне сорок три года, я пью, как лошадь, и курю, как паровоз. Я так же бесплоден, как сибирская почва в районе вечной мерзлоты. И потому фактически невероятно, если из моего семени появится ребенок.

– Не стоит недооценивать мать-природу, Питер. Во вторник я стала жертвой овуляции.

Неужели у помощницы прокурора может быть овуляция? Ван-Ин с трудом сдерживал смех, но понимал, что должен как-то поддержать, утешить Ханнелоре.

– Ты не находишь, что квашеная капуста пахнет превосходно? – сказал он, так как не мог придумать ничего другого.

Она обняла его и принялась покрывать его лицо поцелуями.

– Я умираю от голода, – со смехом призналась она. Ван-Ин взял у нее деревянную ложку.

– Только ответь мне честно, для меня это очень важно. Договорились? Ты очень расстроишься, если я действительно забеременела?

Он перестал помешивать в кастрюле и обнял Ханнелоре.

– Я буду на седьмом небе от счастья, Ханне.

Капуста весело шипела на огне.

– Сегодня я использовал последние две банки, – виновато глядя на нее, проговорил Ван-Ин. – Так что, когда ты говорила, что у меня хранятся большие запасы квашеной капусты, ты ошибалась. Я совершенно не оправдываю твоих надежд.

– Оправдываешь, еще как оправдываешь! – Ханнелоре чмокнула его в нос. Ван-Ин сразу повеселел. – А насчет капусты не расстраивайся, запасы мы вместе восстановим.

Ханнелоре взяла из шкафа две тарелки и принялась танцевать с ними вокруг стола.

– Кажется, у тебя в подвале оставалась бутылка белого вина, – лукаво улыбнувшись, сказала она.

Ван-Ин не пил уже сорок восемь часов. Но не смог устоять перед предложением Ханнелоре. Уж слишком оно было заманчивым.

– Кстати, копии авиабилетов, которые тебе предъявил Вандекерхове, не доказывают того, что он не мог быть в Брюгге в ту ночь, когда убили Фиддла, – заявила Ханнелоре, с жадностью поедая тушеную капусту.

Как только ее тарелка опустела, Ван-Ин поставил кастрюлю перед Ханнелоре, и она положила себе еще капусты.

– Из Ниццы до Брюгге можно долететь за час. Вполне возможно, что Вандекерхове прилетел из Ниццы в ту ночь, пробыл в Брюгге несколько часов, а потом улетел обратно. Богатые люди часто так поступают. Они готовы потратить лишние деньги на авиабилет, чтобы сэкономить время.

– Дело даже не в этом. Версавел проверил все рейсы. В ту ночь Вандекерхове никуда не летал, – возразил Ван-Ин и налил себе второй стакан вина, стараясь сделать это как можно незаметнее.

– Прямо-таки все? – насмешливо спросила Ханнелоре с набитым ртом. Ее аппетиту позавидовал бы каменщик, вернувшийся с работы домой. – А частные самолеты он тоже проверил?

Ван-Ин ничего ей на это не ответил.

– Твое молчание означает, что частные самолеты он не проверил, – победно улыбнулась она.

Без пяти десять они сидели в гостиной, уютно устроившись на диване. После двух стаканов белого вина Ханнелоре потянуло в сон, и она задремала, положив голову Ван-Ину на плечо.

Ван-Ин включил телевизор. Шли вечерние новости. После репортажа о войне в Боснии на экране появился Моенс.

«– По версии полиции, взрыв памятника Гвидо Гезелле – дело рук валлонских экстремистов», – заговорил мэр.

– О боже! – воскликнул Ван-Ин и прибавил звук.

Ханнелоре сразу проснулась.

«– Государственная служба безопасности утверждает, что Валлонское революционное движение было активно в течение двадцати лет, – сообщил журналист, который брал у мэра интервью.

– Да, это действительно так, – согласился Моенс.

На Моенсе был его лучший костюм, и он всеми силами старался скрыть свой западнофламандский акцент, но у него это плохо получалось.

– В шестидесятые годы в Валлонии произошла серия поджогов. В большинстве случаев поджигали дома, принадлежавшие фламандцам. Скорее всего, это дело рук приверженцев ВРД. Но никто так и не смог этого доказать. Так же как и в случае с памятником Гвидо Гезелле, тогда они не признались в своих преступлениях.