Николай Сухомозский: Океан лжи (СИ)

Упаковку дама аккуратно перевязала нейлоновой сиреневой ленточкой. В данный момент Марон Пашоат покидает отель.

Учитывая, что билеты на рейс в Сан-Хосе датированы ближайшей ночью и трезво оценивая складывающуюся обстановку, эксперты „Службы“ пришли к выводу: с этого момента вышеуказанной парой должна заняться полиция. Но необходимо ваше согласие. Наш профессиональный совет — не медлите!»

Откуда эта острейшая боль в груди?! Почему она так долго не проходит?

— Нет! Нет!! Нет!!!

Опрометью бросился к старинному серванту, некогда приобретенному у местного антиквара.

Как же он мог забыть?!

«Где-то здесь, — шептали бескровные губы. — Марон пароля своего аудиодневника никогда не скрывала, небезосновательно полагаясь на мою порядочность. Но ныне правила игры изменились. И не по моей вине».

А это что? Ах, да, пистолет! Откуда он взялся?! Ну, как же, он сам его купил всего несколько часов тому назад у какого-то подозрительного аймара.

Голова — как она болит и кружится…

А вот и желанный аудиодневник! Может, хоть сейчас ТАЙНОЕ СТАНЕТ ЯВНЫМ?

В дверь неожиданно позвонили. Странно, кто бы это мог быть? У Марон есть ключ. Не шустрики ли из «Международной службы нравственности» сами сообщили о происходящем в полицию, и стражи порядка уже на пороге?

Крид подошел к двери и, заглянув в глазок, едва не вскрикнул. На лестничной площадке стояла жена. Почему же она не открывает собственным ключом? Здесь явно что-то не так…

— Крид, ты что оглох? Открывай побыстрее! — услышал он нетерпеливый голос до недавних пор, что ни говорите, любимой им супруги. Крошки Марон…

— Секундочку!

— Увалень бестолковый! Во-первых, оставил свой ключ в замке изнутри. А, во-вторых, разве не видишь: я буквально увешана покупками. Устроим скромный пикничок на дому. Уже давненько мы в узком семейном кругу ничего не отмечали. Как в былые времена, помнишь?! А захочешь, пригласим нового соседа…

Он распахнул дверь.

— Держи! — жена протянула через порог сразу несколько разнокалиберных пакетов. Но в глаза бросился один-единственный — картонная коробка. На боку кроваво алела надпись-приговор: «Рай на Земле воцарится, когда добрые, объединившись, уничтожат злых!»

— Чего ты уставился, будто дикий мустанг на лассо? Торта никогда не видел, что ли?

— А т-ты почему не заходишь? — не то произнес, не то проблеял ставшими вдруг непослушными губами Крид.

— В почтовом ящике что-то белеет. Вернусь, заберу. Вдруг долгожданное письмо от мамы?

— М-м-ма… м-м-ы… м-мы…

— Столбняк тебя поразил или дурака валяешь? — сердито пожала плечами Марон.

И, не обращая больше внимания на мужа, засеменила к выходу на улицу. Он с ужасом разглядывал коробку: рванет сейчас или у него еще остается несколько минут? И что предпринять? Бежать? Звонить в полицию? Действительно, он явно сглупил, не прислушавшись к детективам из «Службы нравственности»!

Из шокового состояния его вывел …голос Марон.

Интересно, почему она возвращается? Или подобный вариант тоже входит в их с Сентоном план?!

— На тебе лица нет! Я иду к докто…

Хлесткий выстрел, от которого, кажется, застонали стены, вспорол воздух. Марон подстреленной птицей рухнула на пол. Ее вмиг застывший взгляд, казалось, немо вопрошал: что же это со мною произошло, люди добрые?

Крид, увидев, как ярко-красное пятно предательски расползается по белой блузке жены, в ужасе отпрянул в сторону. Холод смерти еще не успел исказить лица супруги, и он в каком-то трансе отметил «Ангелы небесные, как же она красива!» Машинально подумал как о живой, не добавив страшного слова «была».

Стукнул косточками пальцев себя по лбу: что же он медлит? Скоро сюда нагрянет полиция, а он должен услышать хотя бы страничку из ее дневника: вдруг, если и не простит, то хотя бы поймет, что происходило. Подходя к серванту, меланхолично отметил: «И почему это женщины, в отличие от мужчин, так любят поверять свои сокровенные тайны электронному батюшке?»

Застонал сквозь крепко стиснутые зубы, когда услышал родной голос. Запись начиналась откуда-то со средины, однако ставить прибор на начало он не стал. Ибо первая же фраза заставила буквально затаить дыхание.

— «…совершенно случайно узнала, что ты изменяешь мне с Элен. Я очень от этого страдаю! Ты даже не представляешь как, мой милый, мой любимый Крид. Стыдно признаться, но мне в голову приходили самые невероятные мысли. Сначала хотела покончить с собой, потом, стыдно признаться, — отравить тебя, а следом уйти самой. Ибо без тебя жизни не мыслю…»