Татьяна Тронина: Гнездо ласточки

Кира постаралась отвлечься, хотя навязчивый голос собеседника, журча, вливался прямо в уши. А Тим слушал с интересом, вопросы задавал.

…Из Светлорецка Кира уехала в шестнадцать лет, как только паспорт получила, одновременно с окончанием школы. Маленький городишко на краю света, где никаких перспектив, где всегда одно и то же… Сонная лощина какая-то. Поступила в Москве в Консерваторию, где изучала основы композиции… Хотя собиралась изначально пианисткой стать, все детство из музыкальной школы не вылезала. Только в последний момент передумала (вернее – пришлось передумать), в композиторы решила податься. Удивительно, но конкурс небольшим оказался, Киру взяли, да еще хвалили больше других на вступительных, как особо одаренную.

Жила в общежитии, днем училась, вечерами официанткой подрабатывала. И училась Кира легко, словно не всерьез, удивлялась даже, отчего ее сокурсникам знания тяжело даются. Задания по композиции выполняла, почти не думая. Словно все эти знания уже кто-то давно вложил в ее голову, осталось только вспомнить. И музыка в ней была тоже давно, она лилась сама по себе, откуда-то из середины груди, где солнечное сплетение.

Когда ей было лет двадцать, Кира познакомилась в кафе, где работала, с Тимофеем Обозовым.

Тим на семь лет старше был, сразу Киру к себе жить позвал, попросил с работы уйти. Матери Тима Кира не понравилась – приезжая, официанткой работает. («Не работает, а подрабатывает! – втолковывал маман Тим. – Кира собирается композитором стать, пишет музыку. Она творческий человек, она гений, это я, я ей не ровня, мама!») Но мать Тима – очень упрямая женщина, Киру так и не приняла. До сих пор считает Киру хищницей и наглой приезжей.

Тим первое время снимал квартиру, потом купил свою, двухкомнатную, хорошую, недалеко от Садового, и Киру там прописал, и ничего не жалел. Хотя, возможно, он назло матери Киру у себя прописал, ведь тоже упрямый, если уж хочет кому что доказать, так из кожи вылезет… Тим преподавал в самом престижном экономическом вузе Москвы, занимался финансовой аналитикой, писал книги и статьи – анализировал рынок ценных бумаг, давал рекомендации финансистам… Статьи, кстати, Тим писал постоянно, все свободное время, финансовые газеты и еженедельники буквально рвали его на части.

Они были разные – и внешне, и внутренне, Тим и Кира. И занимались разным, и взгляды на жизнь у них тоже оказались разными, порой диаметрально противоположными. Но жили вместе долго уже и как будто притерлись даже – если Тим решил уж сделать предложение, а Кира – согласилась на него.

Тим в последнее время боялся еще, что Кира может уйти. Что ее увести могут, после премьеры в Новом.

Да, про Новый.

Новый театр придумали, создали как альтернативу Главному театру страны. Был Главный, в центре столицы, а теперь вот еще Новый появился, неподалеку от Фрунзенской набережной! Когда само здание Нового построили, отделку закончили – учредили конкурс. Решили сформировать совершенно новый репертуар. (Да, в Главном театре страны тоже совершенно новые постановки случались, порой весьма скандальные, но в Новом – принципиально решили от всего скандального отказаться. Пусть новое, но без откровенных провокаций, без душка разложения, без этой «благородной плесени», потакающей пресыщенному вкусу.)

Кира прошла конкурс – и теперь на ее музыку собирались поставить балет. Нашелся хореограф, тоже из молодых да ранних, артисты, режиссер-постановщик… Все очень серьезно, и очень много ожиданий. В Москве, да и в стране говорили о том, что Главный театр страны погряз в интригах, сплетнях, выяснении отношений, что искусством там не занимаются, да и от самого легендарного здания после ремонта почти ничего не осталось, нет ни ауры, ни атмосферы… Напрямую в средствах массовой информации, конечно, не утверждалось, что Новый театр призван заменить прежний, Главный театр страны, но некоторые любители искусства расценивали ситуацию однозначно и твердили злорадно – король умер, да здравствует король!

Молодые, талантливые танцовщики рвались в Новый театр, да и заслуженных артистов оказалось немало – из тех, у кого карьера в Главном театре страны по каким-либо причинам не складывалась.

Оперы, балеты – все в Новом новое, сенсационное, яркое (вернее, предполагалось устроителями, что именно такое впечатление возникнет у публики). Сразу несколько премьер было назначено на осень, и балет на Кирину музыку в том числе.

Хотя, конечно, приверженцы классики твердили, что проект провалится, что нечего велосипед изобретать, что лучше «Щелкунчика», «Садко», «Жизели», «Лебединого озера», «Хованщины», «Князя Игоря» и иже с ними придумать невозможно.