Татьяна Тронина - Та, кто приходит незваной

Павел. Столько лет прошло! Он давным-давно забыл о тебе, забыл, как ты выглядишь…

Маша. Я боюсь.

Павел. Не надо… я с тобой. Я люблю тебя. Все будет хорошо. Тот кошмар кончился и никогда больше не повторится…

Они засыпают, обнявшись.

Идут дорожные работы. Издалека видно, как к мосту подъезжает кортеж из машин с мигалками.

Из первой машины вылезает господин Сидоров. К нему подбегает начальник дорожных работ, принимается что-то объяснять.

Господин Сидоров со свитой идет по направлению к бытовкам.

Кто-то из свиты господина Сидорова распахивает дверь.

Сидоров с выражением брезгливого недовольства заглядывает внутрь.

На топчане лежит таджик. Он встает, стукается головой о потолок, смущенно улыбается, кивает.

Господин Сидоров. Та-ак… По лицу все видно – кто, откуда, зачем… (Поворачивается к свите.) В Москве двенадцать миллионов человек живет – неужели своих рабочих нет?!

Начальник дорожных работ начинает что-то смущенно бормотать в свое оправдание.

Человек из свиты-1 (тихо). Вчера на заседании правительства этот вопрос обсуждался. Типа – доколе мы будем использовать рабсилу приезжих…

Человек из свиты-2 (тихо). Вчера обсуждали, сегодня уже в жизнь претворяем!

Господин Сидоров. Доколе?!. Доколе будет существовать подобное положение дел, я вас спрашиваю?.. (Начальнику.) В общем, так – чтобы завтра этих рож тут не было. Депортируем всех, у кого нет регистрации…

Свита бурно аплодирует.

А сейчас осмотрим непосредственно фронт работ.

Господин Сидоров идет по мосту, чуть поодаль – свита и начальник.

Начальник продолжает угодливо объяснять что-то.

Господин Сидоров делает отстраняющий жест рукой – все остаются в некотором отдалении.

Господин Сидоров идет по мосту, осматривается. Становится рядом с фонарным столбом, на котором висит кашпо, бросает взгляд на афишу, отворачивается. Вздрагивает, снова смотрит на афишу.

Крупным планом – лицо Маши.

Господин Сидоров стоит неподвижно. Затем достает из кармана сотовый телефон.

Господин Сидоров (про себя). Надо же, она еще жива… Какая досада! ( Нажимает кнопки на телефоне. ) …Алло!

Маша и Павел сидят за столом, по очереди кормят сына с ложки, смеются. Сын тоже хохочет. Маша пытается вскрыть кокос, у нее ничего не получается.

Мама мирно почивает в постели, прижимая к груди пустую коробку из-под шоколадных конфет. Поверх одеяла разбросаны фантики.

Прибегает Внук, пытается разбудить бабушку. Видит, что все конфеты съедены, горестно ревет. Заходят Павел с Машей. Смеются, по очереди целуют ребенка.

Господин Сидоров стоит у столба, прижимая к уху телефонную трубку, смотрит на афишу. Опирается о столб.

Крупным планом – кашпо. Оно не закреплено.

Господин Сидоров. Алло, Костя? Слушай, тут тебе еще работенки прибавилось… Да, сам не ожидал… Короче, моя безупречная репутация под угрозой… ( С досадой бьет кулаком по столбу. )

Кашпо внезапно покачивается и летит вниз на фоне панорамы Москвы – храма Христа Спасителя, Останкинской башни и т. п.

Кашпо падает на голову господина Сидорова. Он падает на асфальт, телефон отлетает в сторону.

В открытых неподвижных глазах господина Сидорова отражается небо. Из-под головы на асфальт натекает лужа крови.

В иллюминаторе – закат. В кресле возле иллюминатора сидит таджик, смотрит на закат и негромко напевает на своем языке. Его сосед – небритый мужчина кавказского вида.

Сосед таджика (с кавказским акцентом). Слушай, дорогой… О чем песня?

Таджик (со среднеазиатским акцентом). Та, ни о чем… (После паузы.) О судьбе песня. О том, что ничего в этой жизни не бывает просто так. Всевышний каждому воздаст по его заслугам. Человек получит столько любви, сколько он заслужил, а смерть придет точно в назначенный час… Вот о чем моя песня.