Ostin Mars - Двое в лодке

Один вечер – и всё. И у меня срывает крышу. Я лезу по балконам на пятый этаж, дарю подарки, на которые больше месяца работал, полночи вывожу краской сердечки на асфальте под её окном… А потом всё так же резко заканчивается. Чаще всего, через месяц, с одной провстречались почти полгода, но результат всегда один и тот же – мы перестаём видеться, придумываем разные предлоги, потом перестаём и созваниваться. Пару раз на том всё и заканчивалось, однажды я сам инициировал серьёзный разговор на тему «как бы всё исправить», но это только отсрочило разрыв. Я не привык страдать, шумно сокрушаясь о погубленной любви или напиваясь в компании таких же неудачников, как делали многие мои друзья, поэтому расставание для меня проходит очень тихо. Я просто несколько недель хожу слишком задумчивый, пытаясь понять причину своих неудач, и в каждой случайно услышанной песне мне чудится намёк на мою ситуацию.

- Лёш! - меня постучали по плечу, я дёрнулся, приходя в себя, осмотрелся. Мы стояли уже внутри, Женька хмурилась, - где ты паришь? Бери телегу.

Я послушно взял и пошёл вслед за ней по рядам с продуктами, пытаясь очистить голову от грузовых самокопательных мыслей. Женька рассматривала упаковки, иногда забрасывала что-то в тележку и шла дальше. Я осмотрелся уже осмысленнее – в этой части магазина я ещё не был, хоть и прожил в этой общаге четыре года, постоянно покупая еду в этом самом супермаркете. Что она тут взяла? Я поворошил пачки в тележке – каши? О, боже, она собирается варить кашу в общаге? И есть? Мать моя женщина… наверное, только ты её и сможешь понять.

Я оглянулся на холодильники с колбасой и сыром, вспомнил, что ел давно и ужасающе мало, сказал:

- Жень, может, колбасы возьмём?

- Угу, - кивнула она, - сейчас ещё ряд с макаронами пройдём, потом за колбасой.

Я поиграл бровями и промолчал. Ей виднее. Заодно и я себе куплю концентратов. Вот только когда я потянулся за пачкой с быстрой вермишелью, она так на меня глянула, что я еле удержался, чтобы не отдернуть руку.

- Что? - руку я всё-таки убрал, для надёжности даже в карман, но смотреть на меня волком она не перестала.

- Ты что, питаешься растворимой вермишелью? - мда, понятно, почему она с ужиком общий язык нашла, сама шипит как кобра. Я сделал независимое лицо:

- Конечно. А иногда ещё картошкой и супом. Мне нравится.

- Да ты хоть знаешь, как это вредно?! - вытаращилась она, я возвёл глаза к потолку:

- Да ладно тебе, я четыре курса её ел и ничего.

- Это говорит только о том, что у тебя крепкий организм и что он пока сопротивляется!

- Пусть ещё годик посопротивляется, - осклабился я, она злобно засопела:

- Ты же спортсмен, ты должен думать о правильном питании!

- Я о нём и думаю, - сделал честное лицо я. - Иногда, знаешь, как накатит, и я всё думаю, думаю… О говядинке жареной с кровью, о пюрешке с маслом, о салатике из крабов и кальмаров, о бутербродах с лимончиком и красной икрой… Особенно, когда после тренировки иду, знаешь как хорошо думается? Просто отлично.

Она смотрела на меня с ухмылкой, сложив руки на груди:

- Дальше мыслей дело не двигается, я правильно понимаю?

- Я знал, что ты сообразительная, - я погладил её по головке, закинул в тележку охапку вермишели и молча покатил в сторону колбас.

Колбасу мы выбирали долго, я брал ту же, что и всегда, она – почему-то только самую дорогую. Долго читала состав, хмурила брови, откладывала, читала другую. Я устал стоять на одном месте, истоптался прямо, но на мои наезды она только отмахивалась.

- Ну я же должна знать, что ем!

- Много будешь знать, вообще есть перехочется, - фыркнул я.

- Именно, как почитаешь из чего они тут её делают… сдуреть можно. Ну вот, посмотри, - она протянула мне очередную палку, с такой ценой, что я бы её даже в руки не взял, ткнула пальцем в какую-то строчку, - вот это – лекарство, оно препятствует свёртыванию крови. Вот зачем оно в колбасе? Не знаешь? А я тебе расскажу – для красивого цвета. Чтобы мясо было розовым или красным, а не тёмно-бордовым, как должно быть. Вот только тут не написали, что оно делает с печенью и как скоро выводится из организма.

Я вздохнул, кляня себя за то, что вообще открыл рот, её бесконечный монолог навевал сонливость, если б она только не ругалась, а просто рассказывала, я бы точно уснул. Правду говорят, что женщина болтает на семьдесят процентов быстрее, чем мужчина её слушает… Она наконец бросила к покупкам самую дорогую колбасу, прервав мой медитативный транс и обернулась, продолжая монолог: