Ostin Mars - Двое в лодке

- Доставишь посылку в центр?

- Не вопрос. Куда?

Я назвала адрес кафе напротив здания департамента, дала крупную купюру и сказала отдать посылку человеку по имени Энвер, точно в час ноль пять. Таксист игриво поднял бровь, я загадочно улыбнулась и добавила ещё купюру, сказала, что адресат даст столько же. Он укатил с таким довольным видом, что я сразу поняла, что переборщила. Впрочем, я их не зарабатывала. Надеюсь, Энвер всё ещё обедает там. Он говорил, что его перевели на какую-то жалкую должность, уволить совсем из его департамента нельзя — все сотрудники столько знают, что до смерти должны быть под надзором, а в здании легче наблюдать за ними и их контактами.

Не чувствуя ног от нервов, я спотыкаясь вернулась в гостиницу, быстро разделась, нырнула под одеяло, взлохматила волосы и попыталась уснуть.

Всё происходит как будто во сне. Солнце слепит глаза, на нас таращатся люди, но отводят взгляд, стоит только посмотреть на них в упор. За спиной позвякивает полупустой рюкзак, что-то плохо упаковал, не проблема — всё равно перекладывать потом, когда подберём оружие. Женька сонная и какая-то задумчивая, разговаривать не о чем, поэтому мы молчим с самого утра.

Где-то в груди, у самого позвоночника, гнездится ледяная змея страха... она уже знает, что это мой последний рассвет. Но я всё равно иду, потому что не могу не идти. Моё внутреннее "я" уже два дня говорит голосом Кристины.

Иногда мне кажется, что я вот-вот сойду с ума.

Иногда кажется, что не успею — всё равно умру раньше.

Иногда ядовитая совесть начинает облизывать душу, напоминая, что Женю с собой можно было и не брать. Я предлагаю совести сказать это Женьке в лицо и она трусливо затыкается. Слабачка.

Я отдал бы всё что угодно, лишь бы узнать, о чём она сейчас думает. У неё такое лицо, как будто она знает, что в её крови яд, который гарантированно убьёт её часов через десять и не парится об этом. Интересно, у меня такое же лицо?

Мы поднимаемся по тропинке, входим в пещеру шахты, поднимаем тачку, под которой оставили оружие... а его там нет. Только тут я замечаю следы в пыли, много, разных.

О чём мы думали... зачем мы вообще сюда попёрлись?

Женя достаёт из-под блузки ТТ, снимает с предохранителя, косо улыбается:

- Я же говорила, что не стоит сюда идти.

Я внимательнее вглядываюсь в следы, считаю — раз левая-правая, два левая-правая, три, четыре, пять разных пар ног, самые большие где-то как у Женьки, есть даже вроде как каблук небольшой.

- Жень, это не охранники. Это, по ходу, дети, или какие-то бродяги, не знаю. Но точно не наши.

Она тоже села, прищурилась, потом замотала головой:

- Ладно, я тебе так поверю... надо было купить очки. Ну что, идём или вернёмся?

Я достал фонарь, включил, всмотрелся в тот конец шахты, ничего нового не увидел. Перевёл на малую мощность, опять присел, изучая следы в глубокой рыжей пыли. Вот наши с Женькой, её каблуки и мои шаркающие заплетающиеся ботинки, никто их не затоптал — детские следы заканчиваются в паре метров от входа, а других тут нет. Неужели дуболомы Рашида так и не поняли, куда мы смылись? Хотя, им там было вчера чем заняться — я изрядно нашумел. И если сдетонировал хотя бы тот ящик взрывчатки, в который я спрятал гранату, там один из проходов завалило напрочь. А из разведчиков, посланных за нами, никто не вернулся, Рашид после моего послания небось кирпичами обделался, прячется где-нибудь, не до поисков ему. Было бы неплохо, если так.

Я позвал Женю, тихо пошёл к пролому, походя наградив пинком покалечивший меня вчера крепёжный брус — чтоб ты сгорел, гад! — заглянул в тёмный провал, ничего не рассмотрел, кроме каменного крошева и битых кирпичей.

Почему в жизни нельзя сохраниться?

- Лезем? - я глянул на Женьку, она решительно кивнула и достала свой фонарь, поползла вслед за мной в дырку, я слышал её дыхание за спиной. С фонарём ходить тут оказалось гораздо приятнее, я по-хозяйски осмотрел свой самодельный бруствер, истыканный осколками с этой стороны, пнул броник, внимательно изучил следы в пыли. Никто тут после нас не бродил, ну и хорошо. Женька достала камеру, с умным видом водила объективом вокруг.

- Можешь открыть какой-нибудь ящик?

- Ага, - я полез за ключом-открывашкой, подцепил и сорвал верх у ближайшего короба, Женя поднесла камеру поближе, сунула один из немаленьких пакетов в свой рюкзак, усмехнулась мне:

- Первый вещдок.

- Броник для истории захватить не хочешь, восемь кил всего? - съязвил я, она не обратила внимания, обошла коробки и стала снимать с другой стороны.