Скарлетт Эдвардс - Подчинение (ЛП)

Он забирает свой телефон, и фиолетовый свет снова появляется. Тонкий красный круг становится видимым на расстоянии меньше, чем в три дюйма. Я уставилась на него в ужасе, зная как близко я подошла, чтобы перешагнуть через него.

- Это - твоя граница, - говорит Стоунхарт. - Позволь мне продемонстрировать значение своих слов.

Он нажимает кнопку на своем телефоне. Немедленно, круг начинает сокращаться. Я смотрю в замешательстве, не в состоянии двигаться.

- Беги,- шепчет он.

Я поворачиваюсь назад и мчусь к колонне. Лазерный круг прищемляет мои пятки. Мое сердце стучит, я хватаю ртом воздух, когда мои руки находят прохладный белый камень. Смех Стоунхарта отзывается эхом через комнату.

Я поворачиваюсь, когда замечаю, как сжимается круг вокруг его начальной границы. Теперь он находится на расстоянии всего лишь в десять футов. Пять. Три.

Он останавливается на целый дюйм от моих пальцев ног. Я прижимаюсь к мрамору так сильно, как только могу. Я двигаюсь. Я не смею стимулировать ошейник.

Смех Стоунхарта продолжается.

- Ты видишь? - он быстро растет. - Я всегда держу ситуацию под контролем. Не забывай это, Лилли.

Так же быстро, как и появился, красный круг исчезает. Ультрафиолетовый свет выключается, и на смену им появляются яркие огни.

Я резко падаю на пол. Моя новая одежда испорчена, пропитана потом. Я склоняю голову между ногами, поскольку мне приходится бороться с постоянной, проникающей болью, которая появляется, когда моя обстановка меняется от темноты к свету.

Я слышу шаги Стоунхарта по полу.

- А сейчас, - начинает он , - мы должны пробежаться по основным правилам, касающиеся твоего поведения.

Мне удается открыть глаза достаточно надолго, чтобы увидеть торжествующее выражение на его лице прямо перед тем, как он исчезает из моего поля зрения. Я отказываюсь поворачивать голову, чтобы следовать за ним.

Однажды, я заставлю заплатить его за это, я обещаю.

- Правило Один. - голос Стоунхарта достаточно резок. - Если ты сопротивляешься или не выполняешь правила, прописанные в контракте, ты будешь страдать от последствий неправильного поведения. Правило Два. Тебе запрещены любые формы самоповреждения. У меня не будет тебя, — смеется он надо мной, — балуй себя.

- Три. Нельзя подвергать сомнению мои желания. Вопросы, имеющие отношение к твоей ситуации, запрещены.

Он становится на колени передо мной, и я ловлю запах его парфюма.

- Ты понимаешь, Лилли?

Прикусив язык, я киваю, избегая его глаз.

Стоунхарт встает.

- Хорошо. Ты не найдешь меня неблагоразумным, пока ты будешь вести себя хорошо. Любым твоим желаниям будет уделено должное внимание. Но, — он делает паузу. - Не испытывай меня.

Я хныкаю и киваю, даже при том, что это задевает мою гордость. Он хочет видеть меня сломленной, значит, я буду сломленной. Это единственный шанс получить преимущество над ситуацией.

Он должен недооценить меня. Но это займет время.

- Правило Четыре, - продолжает Стоунхарт, расшагивая по комнате с руками, находящимися за его спиной.

- Я – занятой человек. У меня не всегда будет время для тебя. Однако у тебя нет обязанностей кроме, как угождать мне. Я жду, что ты всегда будешь готова ко мне.

Он останавливается и изучает мои глаза.

- Ты понимаешь? Время, которое я уделяю тебе, является привилегией. Платье и секс соответственно.

- Я понимаю, - отвечаю я. Одеваться соответственно? Это мне не подходит, у меня есть свой платяной шкаф!

- Хорошо. Я оставлю эти правила за тобой. Подумай о них. Твое сотрудничество будет приводить к большей свободе. Мы обсудим это в следующий раз.

Он направляется к полностью занавешенной стене и касается рукой богатой ткани.

- Диапазон твоего ошейника был расширен, чтобы охватить все комнаты, включая эту. Ты можешь пройти сквозь любые незамкнутые двери, которые найдешь.

- Двери? - спрашиваю я, медленно поднимаясь.- Какие двери?

- Некоторые картины, которые ты видишь, скрывают входы в эту комнату. Ты найдешь ванную. Туалет. Шкаф. Не стесняйся использовать средства. Они в твоем полном распоряжении. - хихикает он. - Они там не для меня.

Мое сердце начинает учащенно биться от мысли о ванной. Собственная ванна. Мог бы даже быть душ!

Это означает, что больше не будет ночных горшков. Больше не будет обтираний. Однако, я боялась мысли о старухе, возвращающейся и моющей меня снова. Это было унизительно.

- Я нанимаю повара на полный рабочий день в свое поместье, - продолжает Стоунхарт. - Через одну дверь ты найдешь небольшую гостиную. Там есть стол и бумага. Ты можешь написать меню и просунуть его под запертую дверь. Твоя еда будет нормирована, чтобы избежать чрезмерного веса. Это не означает, что твой выбор еды будет ограничен. У тебя может быть всё, что ты захочешь. - он поворачивается ко мне и улыбается. - Ты видишь? Я вполне способен к состраданию.