Виктория Холт - Властелин замка

— Вероятно, — сказал он, — вы беспокоились за мою безопасность.

Знал ли он о моих чувствах так же — или, может быть, лучше — чем я сама знала о них?

— Признайтесь, вы представляли, что я ранен в сердце… нет, в голову, потому что, я уверен, втайне вы считаете, мадемуазель Лоусон, что вместо сердца у меня камень. В некотором роде, преимущество. Пуля камень не пробьет.

Отрицать свою тревогу не было смысла, и это подразумевалось в моем ответе:

— Если в вас однажды стреляли, вполне вероятно, что это может произойти еще раз.

— Не слишком ли много совпадений? Человек, стрелявший в зайца, попадает в мою лошадь. Такие вещи случаются только раз в жизни. А вы предполагаете, что такое может случиться во второй раз за несколько недель.

— Версия с зайцем может быть и ложной.

Он уселся на диванчик под портретом своей прародительницы в изумрудах и смотрел на меня — я сидела на табурете.

— Вам там удобно, мадемуазель Лоусон?

— Вполне, благодарю вас.

Я почувствовала, как жизнь возвращается ко мне, мир опять был полон радостных красок. Только одна мысль мучила меня теперь: не выдала ли я свои чувства?

— Мы говорили о картинах, старинных замках, знатных семействах, революциях, но не говорили о себе, — сказал он, и в голосе его звучала нежность.

— Я уверена, что эти предметы заслуживают большего внимания, чем моя жизнь.

— Вы действительно так думаете?

Я пожала плечами — этой привычке я научилась от окружающих. Хорошая замена ответу на трудный вопрос.

— Я знаю только, что ваш отец умер, и вы заняли его место.

— К этому мало что можно добавить. Моя жизнь ничем не отличается от жизни других людей моего происхождения.

— Вы не были замужем. Интересно, почему?

— Я могла бы ответить, как английская молочница: «Меня никто не приглашал».

— Это странно. Я уверен, что какому-нибудь счастливчику вы станете отличной женой. Только представьте себе, сколько от вас пользы. Его картины всегда были бы в отличном состоянии.

— А что, если бы у него не было картин?

— Я уверен, что вы бы быстро восполнили этот пробел.

Мне не нравился такой легкомысленный поворот разговора. Я считала, что он насмехается надо мною, и, учитывая мои чувства к нему, замужество было для меня больной темой.

— Удивительно, что вы ратуете за брак.

Сказав это, я тут же об этом пожалела. Я покраснела, и, запинаясь, произнесла:

— Извините…

Он улыбался, но уже без насмешки.

— А мне вовсе не странно, что вас это удивляет. Скажите, что означает Д.? Мисс Д. Лоусон. Мне бы хотелось знать. Такое необычное имя.

Я объяснила, что отец мой был Даниэлем, а мать Алисой.

— Даллас, — повторил он мое имя, — вы улыбаетесь?

— Вы это так произносите… с ударением на последнем слоге. Должно быть на первом.

Он, улыбаясь мне, повторил еще раз. «Даллас. Даллас. У меня было чувство, что ему нравится произносить его.

— У вас тоже необычное имя.

— Это наше фамильное имя… с времен первого короля франков. Видите ли, нам приходится соблюдать королевские традиции. У нас бывали Людовики, Карлы, Анри. Но обязательно должны быть Лотеры. А теперь позвольте сказать вам, что вы тоже неправильно произносите мое имя.

Я произнесла, он рассмеялся и заставил меня повторить его еще раз.

— Очень хорошо, Даллас, — сказал он. — Но вы всегда все делаете хорошо.

Я рассказала ему о своих родителях, о том, как помогала отцу в работе. Вероятно, из моего рассказа стало ясно, что они вмешивались в мою жизнь и удерживали меня от замужества. Он отметил это.

— Возможно, это к лучшему, — сказал он. — Часто те, кто не был женат, сожалеют об этом упущении; но те, кто вкусил радостей брака, часто сожалеют об этом еще горше. Им бы хотелось повернуть время вспять и не совершать того, что совершили. Но такова жизнь, разве вы не согласны?

— Вы, вероятно, правы.

— Вот, например, я. В двадцать лет я женился на женщине, которую выбрали для меня. Вы знаете, так принято в наших семьях. Как ни странно, такие браки часто бывают счастливыми.

— А ваш? — почти шепотом спросила я.

Он не ответил, и я быстро проговорила:

— Извините. Я становлюсь дерзкой.

— Нет. Вы должны знать.

Я удивилась, и сердце мое забилось сильнее. — Нет, этот брак не был счастливым. Я думаю, что не способен быть хорошим мужем.

— Я уверена, любой человек способен… если захочет.

— Мадемуазель Лоусон, как может человек эгоистичный, нетерпимый, вспыльчивый, к тому же неразборчивый в знакомствах быть хорошим мужем?