Виктория Холт - Властелин замка

Граф, держа меня, шагнул было вперед, но остановился, увидев поднятые руки Филиппа: в них было ружье.

— Не делай глупостей, Филипп, — произнес граф.

— На этот раз, кузен, тебе не уйти, как тогда в лесу.

— Отдай ружье.

— Я убью тебя.

Быстрым движением граф толкнул меня за свою спину. Угрюмый смешок Филиппа отозвался странным эхом.

— Ты не спасешь ее. Я убью вас обоих.

— Послушай, Филипп…

— Я слишком часто слушал тебя. Теперь твоя очередь послушать.

— Ты собираешься убить меня, потому что хочешь получить то, что принадлежит мне, не так ли?

— Ты прав. Если бы ты хотел жить, не надо было делать предложение мадемуазель Лоусон; не надо было находить эти изумруды, в конце концов. — Надо было оставить что-нибудь и мне. Благодарю вас, мадемуазель Лоусон, что вы привели меня к сокровищам, но теперь они мои. Теперь все мое.

— И ты думаешь, что тебе удастся скрыть… убийство?

— Да, я все продумал. Я собирался застать вас вместе… Я не знал, что мадемуазель Лоусон будет так любезна, что сначала найдет для меня изумруды. Поэтому все складывается как нельзя лучше. Убийство и самоубийство. О нет, не мое, кузен. Я хочу жить… жить по-своему… Не как твоя жалкая тень. Мадемуазель Лоусон взяла ружье из оружейной, убила тебя, а потом себя. Ты так хорошо мне подыграл — с твоей-то репутацией.

— Филипп, ты просто глуп.

— Хватит разговоров. Пора переходить к делу. Ты первый, кузен… все должно быть по порядку…

Я видела дуло ружья. Я пыталась закрыть графа, но он твердо держал меня за своей спиной. Я непроизвольно закрыла глаза. Раздался оглушительный выстрел. Потом… тишина. В ужасе я открыла глаза.

Два человека боролись на полу — Филипп и Жан-Пьер.

Я даже не удивилась. Я почти не обращала на них внимания. Жизнь моя не закончилась в этой темнице, но теперь я теряла все, что придавало ей смысл, потому что на полу, истекая кровью, лежал человек, которого я любила.

Шумное веселье за стенами замка продолжалось. Люди, отмечавшие праздник сбора урожая и не подозревали, что граф находился при смерти, что Филипп спал после дозы снотворного, а мы с Жан-Пьером сидели в библиотеке и ждали.

В комнате графа находилось двое врачей. Еще не было одиннадцати, а мне казалось, что прошла целая жизнь с того момента, когда я стояла в темнице рядом с графом и неожиданно столкнулась лицом к лицу со смертью.

Как ни странно, тут же сидел Жан-Пьер, лицо его было бледным, в глазах читалось замешательство, словно он тоже не понимал, что происходило.

— Как они долго там, — сказала я.

— Не волнуйтесь. Он не умрет.

Я покачала головой.

— Нет, — сказал Жан-Пьер с горечью. — Он не умрет до тех пор, пока сам не захочет этого. Так было всегда…

Внезапно он улыбнулся.

— Сядьте, — сказал он, — не ходите из угла в угол — этим делу не поможешь. Секундой раньше, и я бы спас его. Я опоздал лишь на секунду.

Голос его звучал властно. Он вполне мог бы быть графом — хозяином этого замка. Впервые я заметила в его лице сходство с графским семейством, что в тот момент было совершенно неуместным.

Жан-Пьер сейчас давал распоряжения: — именно он послал меня за докторами, он руководил нашими действиями.

— Мы должны как можно меньше рассказывать о том, что произошло в темнице, — предупредил он, — граф скорее всего захочет изложить эту историю по-своему. Я думаю, ружье выстрелит случайно. Он не захочет, чтобы месье Филиппа обвинили в умышленном убийстве. Нам лучше проявить благоразумие до тех пор, пока мы не узнаем, что он думает по этому поводу.

Я также склонялась к этому решению. До тех пор, пока мы не узнаем. Он снова откроет глаза и будет жить.

— Если он выживет… — начала я.

— Он будет жить, — сказал Жан-Пьер.

— Если бы я могла быть уверена…

— Он хочет жить, — он на минуту замолчал, а затем продолжил. — Я видел, что вы ушли. Как я мог удержаться? Месье Филипп видел вас… ну, да все, наверное, видели и обо всем догадались. Я следил за вами. Я шел по вашим следам до темницы… и Филипп тоже. Но граф захочет жить… а если он чего-то хочет, он это получит.

— Итак, Жан-Пьер, вы спасли ему жизнь.

Он нахмурился, — Я не знаю, почему я это сделал, — сказал он. — Я мог бы позволить Филиппу застрелить его. Он первоклассный стрелок. Пуля пробила бы сердце: туда он и целился. Я знал это… и сказал себе:

— Ну вот и конец вам, господин граф. А потом… я прыгнул на Филиппа, схватил его за руку… и на секунду опоздал. На полсекунды… если бы не эти полсекунды, пуля попала бы в потолок… а на полсекунды позже — в его сердце. Хотя я не мог раньше. Я был довольно далеко. Не знаю, почему я это сделал. Я просто не думал об этом.