Ты только подумай, – возмущалась Сюзанна в телефонную трубку в разговоре с очередной подружкой, – эта мраморная рыба за свою жизнь не проработала ни дня ! И всё время – в перчатках, которые, очевидно, должны защитить её ручки от грубого присутствия воздуха.
Мир Сюзанны был маленьким и зашторенным. Беспросветная нужда в детстве заставляла её трудиться с ранних лет всю её жизнь. Но, будучи существом жизнелюбивым и оптимистичным, она вовсе не считала своё положение трагичным. А в последнее время, оставаясь наедине с собой, она часто представляла себе, как будет ощущать себя там, в своей будущей обеспеченной и беспроблемной жизни, в качестве новой жены Пьера-Анри. Эта жизнь должна была, по мнению Сюзанны, вот-вот наступить. Статус супруги Пьера-Анри Морель был парадной лестницей для восхождения на недоступную ей сейчас социальную ступень, и ради этого она была готова работать, не жалея сил, в том числе, и под письменным столом своего шефа.
* * *
Впервые Пьер-Анри по-настоящему обратил внимание на свою секретаршу, когда, однажды выглянув из кабинета, увидел печатающую на машинке Сюзанну. У неё было такое выражение лица, словно она делала что-то неприличное, но весьма приятное.
Что же касается Сюзанны, то она чувствовала, что для людей, подобных Пьеру-Анри, она словно не существовала; они как будто жили в каком-то другом мире, и она заранее наделяла их множеством ярких черт, встретить которые можно, наверное, лишь у персонажей фильмов и книг. Поэтому, мимолётное внимание Пьера-Анри перевернуло весь её маленький мир.
Надо будет как-нибудь выбраться в Marine Ices 6 и угостить Сюзанну мороженым, – подумал Пьер-Анри, который был в курсе некоторых склонностей своей секретарши.
Сюзанна, как никто другой в мире, обожала мороженое. Она могла поедать его в любое время суток, не думая больше ни о чём. Одним из её любимых воспоминаний, о котором уже знало всё посольство, был рассказ о выходах в знаменитое парижское кафе Berthillon 7 на острове Святого Людовика, когда Сюзанна изучала в столице английский язык. Это пристрастие не преминуло сказаться на её талии и бёдрах, но Сюзанну это нисколько не заботило.
Не имею ни малейшего желания походить на вяленую рыбу, плоскую и спереди и сзади, – говорила она своим подружкам.
А Пьер-Анри одобрительно относился к округлым формам и, поэтому, также ничего не имел против. Ему нравилось смотреть, с каким аппетитом Сюзанна причмокивает, хлюпает пухлыми губами и прикрывает глаза, с видимым удовольствием помещая в себя очередную порцию клубничного или шоколадного мороженого.
Нельзя сказать, что Пьер-Анри совсем не подозревал о далеко идущих планах Сюзанны. Но он пребывал в полной уверенности, что Сюзанна верно оценивает своё положение и не будет пытаться преодолевать невидимые барьеры, существующие в обществе. Но, даже если бы она сообщила ему о своих намерениях скрасить его жизнь своим постоянным присутствием в ней, это мало что изменило бы на его непростом и запутанном жизненном пути. Он никогда всерьёз не задумывался, куда могут завести его привычки. Пьер-Анри просто любил удовольствия и жил ради них, даже если не вполне отдавал себе отчёт в этом. Его никогда не тревожили муки совести, а гормоны нередко брали верх над разумом.
Пьер-Анри не предполагал, что, рано или поздно, его тайные шалости (на этот раз – с Сюзанной) могут принести ему столько неприятностей, которые полностью изменят, а потом и поломают его жизнь.
А жизнь у Пьера-Анри и в самом деле складывалась в последние годы как-то причудливо.
* * *
Может ли сердце
Быть более полно ?
Осенние сумерки
Вдали от этого мира, -
прочитал сам себе вполголоса Пьер-Анри стихи Рёа 8 , японского поэта раннего средневековья, навеянные, очевидно, лондонской погодой конца ноября.
Когда Пьер-Анри наедине с собой начинал декламировать стихи, это говорило о том, что он старательно следует совету своего личного психолога, стремясь погасить поднимающуюся волну переживаний, не позволить себе вступить во владения депрессии и восстановить душевное равновесие.
А в это непростое время Пьер-Анри имел достаточно веские основания для волнений. Стоял ноябрь 1968 года. Толчки социального землетрясения, раскачавшие Францию в мае текущего года, не только не ослабевали, но набирали силу. Страну буквально трясло. Становилось всё яснее, что уход Шарля де Голля 9 с политической сцены – неизбежность и вопрос лишь непродолжительного времени.
Читать дальше