Марсия Андес: Сборник «3 бестселлера о силе любви»

Белецкий принял своё бесплодие как данность и со временем даже перестал сожалеть об этом. У него уже была дочь – Дашка, любимая, непосредственная, славная девчонка, и он набил бы морду всякому, кто попытался бы её обидеть. То, что они не родные, в конце концов совершенно стёрлось у него из памяти. Она была его дочерью – и точка. Посторонние люди с лёгкостью находили у них общие черты, несмотря на то, что чисто физического сходства не наблюдалось. Но Даша тоже была красавицей, да и статью походила на Белецкого – такая же тонкая, благородная и изящная, в отличие от обрюзгшей, рано потерявшей форму и не следящей за собой матерью.

Раздался звонок домофона. Александр облегчённо выдохнул и улыбнулся сам себе – вот и блудная дочь заявилась! Поднявшись с кресла, он двинулся в прихожую, ни на секунду не сомневаясь, что это именно Даша. Опережая его, из глубины квартиры выскочил Риф – длинношёрстный колли, красавец, баловень и любимец Александра – улыбаясь во всю пасть и заранее молотя хвостом от нетерпения.

Домработница открыла дверь и впустила в квартиру насупленную, разобиженную на весь мир строптивую девчонку.

– Привет, пап, – шмыгнув носом и пряча взгляд, хмуро проговорила дочь. – Можно, я сегодня у тебя переночую? Фу, Риф, перестань! – засмеялась она, не в силах больше сохранять суровость, в то время как пёс поставил передние лапы Даше на плечи и принялся неистово вылизывать её лицо.

Александр попытался изобразить спокойствие. На самом-то деле больше всего на свете сейчас он хотел отчитать своё непутёвое дитя за сумасбродство – и одновременно обнять, от всей души взлохматить ей волосы и чмокнуть в макушку.

– Ты без звонка, – заметил он. – А если бы я был на съёмках или вообще не в городе? Куда бы ты подалась в два часа ночи?

– Ну, тётя Глаша-то по-любому дома, – махнула рукой Даша, другой рукой почёсывая гриву балдеющего Рифа. – А мобилу я спецом отключила, чтобы не беспокоили… некоторые.

– Некоторые – это мама? – безжалостно уточнил он. – То есть, она не в курсе, где ты болтаешься ночами?

Губы у Даши трогательно задрожали.

– Я не вернусь домой, – отозвалась она, опустив голову и снова шмыгнув носом. – Видеть её не хочу. Я её ненавижу!

– Да-да, я в курсе, ненавидишь и желаешь ей сдохнуть, – подтвердил Белекций. – Право, Даш, я от тебя такого не ожидал. Детский сад какой-то. Некрасиво и глупо. Тем более, по отношению к собственной матери.

– Настучала уже? – Даша недобро прищурилась. – Я так и знала…

– Она у тебя одна. Других не будет.

– Да лучше бы и этой не было! – выкрикнула она в запале. – Она абсолютно невыносима, даже ты не смог с ней жить, потому что…

– Замолчи! – прикрикнул на неё Белецкий. – Эти проблемы – дело не твоего ума. Какие бы у нас с мамой ни были отношения, мы – твои родители. Мы несём за тебя ответственность, переживаем за тебя…

– Пап, может, хватит лекций? – она досадливо и зябко поёжилась. – Я, вообще-то, дико замёрзла и ноги промочила, по улицам уже несколько часов брожу. Можно, я хоть согреюсь и переоденусь?

Он опомнился. И в самом деле – нашёл время читать нотации… Главное – Дашка жива и здорова.

– Ладно, – он потёр виски, – и в самом деле, не сейчас… Но мы с тобой ещё вернёмся к этому разговору, – добавил он строго, чтобы она не расслаблялась.

– Через полчасика буду готова к тому, чтобы ты вёл среди меня разъяснительную работу, – съязвила она. Он только шикнул:

– Быстро в горячую ванну!!!

Даша тут же повеселела, поняв, что прощена и всё обернулось для неё как нельзя удачнее.

– Так я у тебя поживу? – умильно взглянув на него своими ясными глазами, уточнила она. Белецкий нахмурился.

– Вообще-то, поначалу речь шла всего лишь о ночёвке…

– Ну, не выгонишь же ты родную дочь на улицу в ночь холодную! – она совсем развеселилась. – Пап, я не буду тебе мешать, честно-честно! Да ты приводи сюда кого хочешь и спи с кем хочешь, я же не против.

– Разговорчики! – приструнил он её, несколько ошарашенный.

– Ну, а что? Я же всё понимаю… Буду сидеть у себя в комнате тише воды, ниже травы!

– А как же школа?

– Блин, пап, какая школа! У нас весенние каникулы целую неделю.

Что и говорить – она прекрасно всё рассчитала. Он только усмехнулся её бесцеремонности. Что ж, пусть поживёт пока… Это всяко лучше, чем выставить её вон – Дашка упрямая, к матери сейчас точно не вернётся, с неё станется кочевать по друзьям, чердакам и подвалам.

– Ну, хорошо, – согласился он с притворной строгостью. – Тогда будешь трижды в день выводить Рифа на прогулку – тётя Глаша устаёт от беготни по двору и окрестностям, а ты девица молодая и здоровая, ноги длинные… Должна же и от тебя быть хоть какая-то польза.