Дана Хадсон: Опасная любовь

Но ей ли об этом сожалеть? Ей, простой девчонке из сельскохозяйственного штата Америки, где выращивают арахис и кукурузу, и где ее в лучшем случае ждала бы участь жены-домохозяйки при муже-ранджеро?

Пусть теперь ей приходится работать на износ, когда сил остается лишь на то, чтоб добрести до собственной постели и упасть в нее, забывшись коротким нервным сном. Зато кровать у нее из красного дерева с ортопедическим матрасом, на котором она спит, как на райском облаке. И собственная квартира в престижном квартале Бруклина, за которую, правда, ей выплачивать ипотеку еще десять лет, но это мелочи. Зато квартира большая и удобная.

Так что у нее нет повода для сожалений, а есть повод для гордости своей целеустремленностью и умом. Ну и красотой тоже. Кстати, красота – вещь дорогая, недаром ей приходится почти каждый вечер пыхтеть в тренажерном зале, ходить в бассейн, а немногие выходные посвящать СПА-салонам, поддерживая форму. Но ей нравится такая жизнь. Нравится независимость и обеспеченность.

Вспомнив о матери и о той незавидной жизни, которую вела рядом с ней до семнадцати лет, тихо вздохнула. Надо будет вечером ей позвонить. Сейчас мама замужем за довольно обеспеченным мужчиной, но наверняка и ее достают химеры прошлого.

В офис Элис зашла одновременно с Генри Хоупом, своим верным поклонником. Смотрелся он очень представительно – высокий, стройный, с угольно-черными волосами, одетый, несмотря на жару, в черный элегантный костюм.

Самыми примечательными в его облике были серые глаза – насмешливые и проницательные, почти гипнотические. Он весело ей подмигнул, окинул жарким взглядом и прошептал на ушко, будто говорил что-то интимное:

– Привет, моя красавица!

Никто не заподозрил, что это всего лишь игра на публику, которая длится вот уже полгода. Элис улыбнулась ему и лукаво прошептала:

– Не переигрывай, дорогой! Будь достовернее!

Он нарочито удивился и, по-свойски обнимая ее тонкую талию, заметил:

– Посмотри вокруг, котенок, моей блистательной игре верят все!

В самом деле, едва Элис повернулась, как стоявшие вокруг сослуживцы тут же отвели взгляды. Понятно, следили за ними. Что поделаешь, извечное человеческое любопытство, с этим ничего не поделаешь.

И вот так все последние полгода. Элис не нравилось излишнее внимание к своей персоне, но оно входило в ее часть сделки, поэтому приходилось терпеть. Поддерживая игру, она лучезарно улыбнулась и позволила Генри поцеловать себя в щечку.

Он-то целил в губы, но Элис навострилась уворачиваться в самый последний момент, оставляя его довольствоваться аморфным чмоканьем.

– Ты что бледная сегодня? – озабоченно спросил Хоуп, проведя большим пальцем по ее ладони. – Не выспалась?

Голоса он не снижал, и идущие рядом понятливо переглянулись. Конечно, от чего еще можно побледнеть, как не от жаркой бессонной ночи, проведенной вместе?

Ночь и в самом деле была почти бессонной, но об истинной причине ее бессонницы лучше никому не знать.

– Ты и сам прекрасно знаешь, – плутовато ответила она ему, сверкнув жемчужными зубками.

– Но я-то бодр, как свежесорванный огурчик! – он гордо выпятил грудь, откровенно провоцируя окружающих.

– Просто ты выносливее, – парировала Элис. – Но вот погоди, придет уик-энд… – и она многообещающе замолкла, заставив всех, кто был рядом, ожидающе уставиться на ее спутника.

Тот знойно пообещал, провоцирующе проведя пальцами по ее позвоночнику:

– Я тебя не подведу, не сомневайся!

Народ кругом расцвел одобрительными улыбками.

В лифте Элис оказалась притиснутой к широкой груди Генри, вернее, он сам заслонил ее своей спиной от набившихся в кабину пассажиров и уже потом прижался к ней мускулистой грудью. Если б она не знала, что это только игра, то вполне могла бы поверить в ее достоверность.

Выйдя на своем этаже и неторопливо шагая по коридору, вымощенному шершавым натуральным камнем, она припомнила, с чего все началось.

…Полгода назад она, робея, впервые вошла в кабинет, желая занять свое место, полагавшееся ей как одной из личных помощниц босса. Что ее потрясло – здесь оказались настоящие окна, которые можно было распахнуть, чтоб вдохнуть городской воздух, и в которых было видно небо, а не стены стоящих напротив домов!

Поражено уставившись на пробегавшие за стеклом пушистые облачка, не сразу заметила веселого востроглазого парня, небрежно сидевшего на свободном столе, болтая длинной ногой в до блеска начищенном сером ботинке. При виде нее он соскочил, по-военному вытянул руки по швам, вздернул подбородок и дурашливым утробным голосом воскликнул: