Татьяна Золотаренко - Соблазнить верную

Нравилось девчонкам такое настроение режиссера: если он обходителен и вежлив, значит, можно немного выдохнуть, поскольку обычный ритм босса в рабочем режиме несколько напрягал.

– Анечка, позвольте вас на секундочку, – отвел ее за руку в сторонку и посмотрел в глаза.

На какой-то момент замер, взглядом выдавая безмерное восхищение ею, дабы она заметила свою особенность среди прочих актрис. И чтобы знала: режиссер весьма заинтересован ею. Но сейчас ее реакция на его учтивость несколько шокировала Ковалева своей холодностью.

– Я хотел поручить вам очень ответственное задание, – он старался подключить ту соблазнительную нотку в голосе, которую особо отмечали женщины.

– Я буду счастлива выполнить ваше поручение, – поспешила обрадоваться Анечка.

Удержав внутри себя умиление, Вадим Яковлевич попытался состроить на лице строгость.

– Старайтесь улыбаться почаще на благо нашей труппы. Актеры наверняка уже отметили, что ваша улыбка, словно утреннее солнце, крайне благоприятно влияет на мое настроение, часто страдающее меланхолией…

– Вы страдаете меланхолией? – недоверчиво удивилась Анна.

– Ей-богу! – он наигранно округлил глаза, приложив руку к груди.

Снисходительно переведя дух, она спросила:

– А по существу есть поручения, Вадим Яковлевич?

Это прозвучало без претензий, требовательности либо какого-то недовольства, но с особой искренностью и задором, будто Анечка поддержала шутку, но не забыла и о деле.

– Есть. Сформирую приказ, – с улыбкой ответил режиссер.

– Очаровательно, – так же холодно произнесла Анечка и вопросительно подняла брови домиком. – Я пойду?

Драматург готов был раскланяться, но только учтиво уступил дорогу.

– Вадим, зачем она тебе сдалась? Вроде бы и на внешность не броская, не дефилирует походкой, как ты любишь. В ней так мало секса, а тебя все тянет.

За чашкой кофе Сергей с ухмылкой реагировал на комментарии Ковалева, бросаемыми в сторону сидящей за соседним столиком Анны.

– Не могу сказать. Такие невинные голубки не менее притягательны, чем доступные самочки… Может, даже больше. Хотя я всех женщин люблю.

– Ты ведь видишь, что она замужем. Хранит верность…

– Слушай, Серега, ты с луны упал? Любая баба нуждается в сексе не меньше чем мужик…

– А ты откуда упал, Яковлевич?

– В смысле?

– Что за деревенский сленг «баба», «мужик»?..

– Это мой словарный запас еще с детства. Не подлежит контролю, когда эмоционально чем-то возмущен. Сути это не меняет: запомни, именно в страсти женщина жаждет чувствовать доминирование мужчины. И хотя бы изредка даже феминистка ощущает нужду в мужской силе. Если эта сила давно не касалась ее тела, можешь мне поверить, при тщательно спланированных действиях и удачно подобранных моментах можно сделать так, что даже самая верная станет инициатором связи и бросится в твои объятия. А если она «голодная», ее невозможно не суметь соблазнить… просто нужен подход. Красивый, правильный подход. Поверь опыту старого Казановы.

– Ой-ой, Ковалев, ты заносишься! – скривился с неким отвращением Сивков. Порой приятель немыслимо раздражал своим выпендрёжем. – И вообще, тебе не лень тратить время на планирование и замысловатую стратегию? Зачем это надо, когда почти весь коллектив у твоих ног…

– Теория запретного плода работает – это раз. Второе, ты не представляешь, какие фанфары дребезжат во мне звуковыми вибрациями не только в теле, но и сознании от мысли о победе над чем-то особенным. Я слепну в такие мгновенья от фейерверков перед своими глазами.

– И эти фейерверки твоих рук дело? Что дает это лично тебе, помимо секса? Должна быть причина…

Саркастически настроенный Сергей явно не понимал Вадима и серьезности его намерений.

– Это придает уверенности в себе и благоприятно влияет на результат творческой работы, – объяснил Ковалев. – Даже не просто благоприятно, а порой феерически!

– Я так понимаю, опыт у тебя в укрощении верности уже присутствует? – с горькой иронией предположил Сергей.

– Разумеется, – глаза Вадима дьявольски сверкнули. – Главное, дать девочке понять, что она нуждается в этом больше, чем думает.

И его заводило, что с Анечкой несколько иначе обстоят дела, чем, скажем, с теми девушками и женщинами, которые после недолгих сопротивлений все же оказывались в его объятиях, – она виделась ему чистой. Даже ее сознание казалось кристальным и внеземным, ибо это проявлялось в лучезарности мечтательного взгляда. Если бы в ее анкете не было речи о ребенке, то Ковалев однозначно сделал бы вывод, что она… девственница. Именно это умение вводить в заблуждение… ее умение… распаляло в нем утопический интерес, погружаемый в самую бурную и отборную фантазию.