Руфина Муртазина - 4 степень

–Я никуда с ним не поеду, – резко сказала я.

–Как?! Ты не можешь отказаться! Он наш самый лучший клиент, – шипела Джулия.

–Прости, я не проституткой сюда устраивалась.

–Тогда скажи это ему сама, Джексон нас убьет!

Я уверенными шагами направилась в его сторону. Когда я подошла, он даже не поднял головы.

–Сэр.

Он посмотрел на меня.

–Добрый вечер, Джейн! Ну что, едем?

–Простите, но вы не по адресу.

–Ох, давайте без этих прелюдий. Деньги у меня есть.

От его грубости и уверенности в моем положительном ответе я ненадолго потеряла дар речи и вся покраснела от гнева!

–Впервые встречаю человека, лишенного каких-либо человеческих чувств, но битком набитого его пороками! Да будь вы хоть обладателем самого большого состояния на земле, я никогда не согласилась бы так унизиться перед тем, кто не достоин даже самой дешевой шлюхи. Доброй ночи, сэр.

Чувствовать себя проституткой – не самое приятное ощущение в моей жизни.

–Джейн! Джейн! – орал за спиной Джексон.

Не останавливаясь, я шла к выходу. Не плакать в такие минуты невозможно, мне просто нужна была подушка, спокойная музыка, чай с мятой и бабушкины булочки. Никогда не думала, что меня могут принять за нечто столь низкое и дешевое. Столь грязное и беспринципное. Ах, нет, один принцип, все же, есть: я не целуюсь.

–Джейн, я уволю тебя к чертовой матери! Как ты могла отказаться, мы же договорились!

Я резко остановилась и повернулась к нему. Мои заплаканные глаза его остудили.

–Джексон, представь, рано или поздно у тебя будут дети. Дочь. Ты назовешь ее Кетрин. Ей, наконец, стукнет двадцать один. Она пойдет на работу в этот ресторан, но ты уже не будешь здесь работать. Она захочет петь. Ты не сможешь отказать. За дальний столик, вон там, у окна, сядет «важный клиент». А она, всем на зло, будет невероятно красивой. Он захочет увидеть ее в своей постели, неважно, сколько это будет стоить. Это же «важный клиент», какие могут быть вопросы. Она придет домой под утро, с синяками под глазами, уставшая и пропахшая сигаретами. От нее будет нести его одеколоном, она будет разбита. Я знаю, что именно в этот день в ней умрет ее достоинство. Что бы сказал ты ей?! Что?? «Молодец, моя красавица! Мы купим шоколадных конфет, на деньги, что ты принесла и все будет хорошо»?! Так?

Он смотрел на меня пустым взглядом, молчал и, казалось, практически перестал дышать. В этот момент к нам подошел тот ублюдок.

–Джексон, все нормально, пусть девочка останется работать. Я думаю, она права.

–Да пошел ты, – сказала я, забрала у Джулии свою сумку и ушла прочь.

Ветер на улице казался холоднее обычного, небо более угрюмым, люди более мерзкими, дорога более длинной. Я не думала, что можно вот так, в один миг растоптать все достоинство, всю гордость, все, что было во мне. Я не думала, что когда-нибудь я буду чувствовать себя так. Хотелось умереть, это было бы лучшим выходом. Я чувствовала себя ничтожеством, мне казалось, все оборачивались и тыкали на меня пальцем. Казалось, что все обходят меня стороной, бегут, как от чумы. Я просто растоптана.

–Дженни, что случилось? Да что с тобой? – обеспокоенно тараторила бабушка, как только я вошла.

–Я больше не работаю там.

–Почему?

–Я похожа на проститутку?

–Да что ты такое говоришь!

–А они решили, что похожа.

–Что?! да как посмели они обидеть мою красавицу! Ну-ка, пойдем, выпьешь чаю и успокоишься. Пойдем, все будет хорошо, мы вообще на них в суд подадим!

–Представляешь, они думали, что я проститутка!

–Успокойся, милая, сейчас достану дедушкино ружье, и мы всех там расстреляем.

На моем лице тут же засияла улыбка, я начала дико смеяться.

–Ну и скажешь же ты! – заливаясь смехом, говорила я.

–Вот, смеешься, хорошо. А то что это! Моя красавица плачет! Я им покажу!

В принципе, я нашла единственный плюс во всех этих бедах: я начала писать стихи. И пишу я их только тогда, когда мне бесконечно плохо. Эти эмоции порождают в голове какие-то ростки растений из красной книги. Что-то интересное и неповторимое. За это, наверное, можно сказать жизни спасибо.

Я знаю, в какой день моя жизнь окончательно перестала быть ценной для меня. С того дня прошло ровно пять месяцев. 13 мая. Кажется, я никогда не забуду этот день. Да я и не могу. Такие даты не забывают.

–Кстати, отец звонил, – задумчиво сказала бабушка.

–Как он?

–Говорит, хорошо.

–И все?

–Спросил, как ты. Я сказала, что тоже неплохо.

–Понятно.

–Ты не обижайся на него.