Рустам Мирзоев - Почему? Книга первая – Капоэйра

Мальвина ощущала себя словно обожженной после удара током. Так, в первые доли секунды после удара тока человек ощущает шок, не чувствуя боли, которая появляется постепенно с нарастающей силой, пока целиком не овладевает всем организмом. Так и Мальвина в первый миг знакомства ощутила симпатию к Жуану Педру, которую и симпатией то назвать сложно. Потому что он был первым и единственным мужчиной в её жизни, который отличался ото всех и, который сумел заинтриговать. И она с долей ужаса, смешанного с сильнейшим природным инстинктом тянулась к нему. Ей нравились не только внешность и манеры, но и всё в нём. По наивности она не замечала в нём естественных для любого индивида недостатков, и даже во сне не могла предположить, что Жуана Педру в ней интересует ровным счётом ничего, помимо женского обаяния, что у него могут быть совсем иные намерения, продиктованные тем же инстинктом. Но воспитание не давало окончательно утонуть в водовороте страстей. Вся беда была в том, что она сама не знала названия своему чувству, не знала, поступает ли она по совести, как быть дальше. Всё происходило слишком неожиданно, слишком быстро и впервые в жизни.

Весьма противоречивые чувства распирали нынче её доверчивую душу. Сердце разрывалось между верностью мужу и непонятно откуда нахлынувшим потоком чувств к этому сильному и благородному в её представлении мужчине. Её будто магнитом влекло к нему. Она не могла даже самой себе объяснить, что, в конце концов, происходит с ней в последнее время, что творится в её душе, и что она испытывает к этому человеку. Встреча с Жуаном Педру за короткое время смутила покой размеренного бытия, ворвавшись подобно урагану в её жизнь.

С младых ногтей воспитанная в глубоко католическом духе, Мальвина была искренне убеждена в том, что замужество, брак, это некое священное таинство, исходящее прямо из небес, и что муж для жены, прежде всего, бесспорный владыка. Измена супругу по её твёрдому убеждению было наивысшим пределом святотатства. Особенно, считала она, что это большой грех для матери. Однако мир стремительно меняется, а вместе с ним меняются и самые стойкие убеждения людей. Меняются даже незыблемые ценности.

Сейчас Мальвина, смотрящая на чужих мужчин сквозь библейскую призму, подсознательно чувствовала, что не просто симпатизирует ему. Она невольно ловила себя на грешной мысли, что постоянно думает только об этом человеке. Увлечение, лёгкий флирт на стороне были чужды её натуре. Она всегда признавала только чистую, глубокую любовь. Однако очень скоро Мальвина с ужасом поняла, что природный зов сердца пересилил в ней все привитые ей моральные догмы супружеские обязанности. И сердце безнадёжно проигрывало борьбу самой большой в её жизни любви. Самое ужасное было то, что она никак не могла, вернее, не старалась выбросить его из головы. Хотела, силилась, и в то же время не хотела думать о нём. Порой Мальвина искренне желала, чтобы Жуан Педру исчез и не появлялся бы на свете, она задыхалась от тоски, вспоминая его голос, его глаза, его пожирающий, будто магнетизирующий взгляд серых очей из-под густых бровей. Жуан Педру был воплощением её юной мечты, сказочным принцем на белом коне, издалека явившимся за ней. Он напоминал благородных героев из романов, во множестве прочитанных ею в юности. Годами этот герой снился ей ночами, и она с замиранием сердца ждала именно прекрасного принца.

Что касается самого прекрасного принца, то в этом случае всё было гораздо проще. Разумеется, Мальвина была не первой и не последней женщиной в его жизни. Целомудренное воздержание было априори ему чуждо, и брак отнюдь не являлся для него неким таинством, освящённым Господом. Понятие супружеской верности напрочь отсутствовало в словаре его жизненных принципов. Да, он не был прожжённым бабником, бегающим за каждой юбкой или мажором из богатой семьи, который легко притягивает к себе длинноногих пустышек. Но, он был тем редким типом мужчин, которые не просто умеют быстро влюбить в себя женщин, но и заставляют сходить по ним с ума. Вначале женщина думает, что просто увлеклась им, но постепенно настолько привязывается к нему, что уже не бывают в состоянии выпутаться из тенет его обаяния. Приятная внешность, внутренняя сила, мужской характер, подвешенный язык с ровным тембром чуть хрипловатого голоса, и пронизывающий кремнистый блеск серых немигающих глаз, омутом притягивали к себе женщин. Он умел без особого труда быстро находить общий язык и с набожной монахиней, и с кокетливой студенткой, и с избалованной сеньоритой из высшего света, и с девчушкой, и со старушкой, и с женщиной из простонародья. Словно, он обладал особым ключом, отпирающим тайные замки женских сердец. Разумеется, прекрасно знал себе цену, и во взаимоотношениях с дамами безбожно пользовался своими достоинствами.