Елена Минькина - В поисках Любви. Избранные и обреченные

– А если пойдет дождь? – я с тревогой посмотрела на небо.

– Дождя не будет, – уверенно заявил он.

Я удивленно вскинула брови:

– Откуда ты знаешь?

Он ухмыльнулся, поглаживая себя по животу:

– Мой шрам на животе молчит, а это лучший барометр. Ты здесь дождись пилота, а я соберу хворост для костра.

Вскоре пилот появился и, протягивая мне паспорт, произнес:

– Держите, я его нашел! А вы боялись…

Я смущенно улыбнулась в ответ:

– Спасибо вам!

Он задал мне неожиданный вопрос:

– Если бы вы знали с самого начала, что будете какое-то время по-настоящему счастливы, но затем счастье покинет вас и это принесет вам много боли, выбрали бы вы это кратковременное счастье или предпочли бы жить спокойно, не ведая ни счастья, ни печали?

Этот вопрос выбил меня из колеи. Зачем он меня спрашивает об этом? Что он хочет услышать? Слегка запинаясь, я ответила:

– Я в-выбрала бы счастье.

Он тяжело вздохнул:

– А я бы не выбрал. Ненавижу боль и страдание. Лучше ничего не получить в этой жизни, чем получить хоть каплю страданий.

– Но в мире очень много горя и страданий. Разве вы можете жить, не завися от мира? И, по-моему, если у тебя есть хотя бы один шанс быть счастливым, то надо хвататься за него во что бы то не стало!

– Вы когда-нибудь были счастливы?

Я вспомнила дочь и сына и до боли закусила губу и сжала кулаки. Я ничего ему не расскажу про себя! А вслух зло проговорила:

– Никто из людей не может рассказать о себе всю правду. Никто не чувствует себя счастливым и – тем более – в безопасности. Жизнь на самом деле очень проста – это борьба и страх. Сначала мы боимся всего вокруг: погоды, неба, звезд, животных. А потом начинаем бояться родителей и людей.

– Сказать что-то про себя, раскрыться перед другим – это не для вас. Именно поэтому вы сейчас сжимаете кулаки. Вы готовы остаться наедине со своим страданием, копаться в нем и получать при этом удовольствие. Вот в этом вся суть загадочной русской души. И не смотрите на меня так. Элизабет – не ваше имя.

Я замерла в ужасе, не понимая, где я прокололась. Как он узнал, что я русская?

Он вдруг захохотал до слез, а когда кончился его истеричный смех, вытирая слезы рукой, произнес:

– Ааааа! Люди придумали душу и тот, другой, мир, где ангелы распевают свою песню и добрый дедушка Бог заботится о каждом. А на самом деле все не так! Я поздравляю нас с вами со вторым рождением. На этот раз старуха только подмигнула нам.

– Какая старуха? Вы в порядке?

– Я говорю про смерть.

Мое сердце продолжало отчаянно колотиться:

– С чего вы взяли, что я русская?

– Ваш спутник назвал вас Ириной. В паспорте написано другое имя. Но вы Ирина, и мне кажется, что это имя русское. Разве не так?

– И что теперь?

Я ругала себя и Кадербхая за такую неосторожность! Да, шпионы из нас еще те…

Пилот пожал плечами:

– Да ничего, возможно, когда-нибудь вы захотите рассказать свою историю. А сейчас я понимаю только одно: мы во что бы то ни стало должны выжить! Должны – и все! Ради кого-то, кто остался там, в том мире. И поверьте, никто из нас не попадет в рай, никого там не ждут, мы сейчас только здесь, и жить мы должны именно ради них.

Я была поражена его словами. Именно так я думала сама. Он галантно поклонился:

– Теперь давайте знакомиться. Меня зовут Джеймс.

– Очень приятно, – выдавила я. Меня мучил один вопрос, и я все же решила его задать Джеймсу: – Вы не верите в Бога? Почему? Это странно для американца.

Его глаза налились грустью:

– Я не могу это объяснить…

В одну секунду он стал для меня каким-то родным. И я, поражаясь своей смелости, вдруг спросила:

– Вас кто-то ждет дома?

– Да, у меня дочь. Ради нее я должен вернуться.

– Дочь? Сколько ей лет?

– Всего восемь. Я ей пообещал, что это будет мой последний полет и больше мы никогда не расстанемся. А кто ждет вас?

Я слегка улыбнулась:

– Сын. Ему скоро два…

Вернулся Кадербхай с охапкой хвороста и развел костер. Мы кое-как расположились на ночлег.

Лежа возле костра, я сжалась в комок и смотрела на звезды. С тех пор как я попала на остров, головная боль не давала мне покоя, и я, как могла, пыталась отвлечься от нее.

Свет костра лишь немного рассеивал тьму, растворяясь в густой лесной мгле джунглей. Это была первая ночь на острове. Сколько времени придется здесь провести? Я думала о Джеймсе – он очень симпатичный, только бы не влюбиться. Почему люди так сильно хотят любви? Я жила без нее долгое время, но всегда внутренне чувствовала ее отсутствие. Маленький кусочек пустоты. Я не признавалась себе в том, что без любви пусто. Что такое любовь? Зачем она мне? Некоторые вещи, которые ты открываешь о себе, настолько болезненны, а сожаление по поводу пустых прожитых лет так сильно, что, лишь испытав чувство потери, ты можешь жить с ними. Моя прошлая жизнь очень печальна, и мне остается только одно – оплакивать ее всей душою…