Галина Романова - Демон ревности

— Пиши. Черт с тобой, пиявка!

Лапин всхлипнул.

Он проиграл. Так бездарно, так отвратительно бездарно проиграл. Он думал, что все просчитал. Он был уверен, что полиция не станет искать черную кошку в черной комнате, а будет довольствоваться той, которая попалась. Он был в этом уверен, потому что неплохо изучил систему.

Но попался чертов майор, которому больше всех надо. Вот капитан Смотров — молодец же, ну. Четко двигался тем фарватером, который ему Лапин проложил. Ни шагу в сторону. Он его даже поблагодарить хотел после того, как суд состоится и супругов Степановых упекут на долгие годы в тюрьму.

Но тут откуда ни возьмись майор. Этот улыбчивый симпатяга, усомнившийся в предложенных ему уликах.

А еще дежурный по этажу, который его засек, когда он в номер Степанова входил. А еще собачница поганая, которая его срисовала во дворе Егоровой. А еще Алеша, мерзавец, указавший тайник в гараже. И молоточек-то тоже небось он подсунул полиции. Видел он, видел, как хозяин его в машину кидает.

Просчеты, одни просчеты. Прав майор, он облажался.

— Катю я никогда не собирался убивать, хотя о завещании ее отца знал. Считал грехом и все такое, — начал говорить Лапин, после того как майор поменял карту памяти в диктофоне. — Как будет, так и будет, решил я на могиле Сергея в день похорон. Думал, что найдется мне место в ее огромной финансовой империи, когда она семьей обзаведется. Да и не бедствовал я особо, если что. Не шиковал, не сорил деньгами, нет. Но не бедствовал. А потом она, чудо чудное, взяла и спуталась с этим слюнтяем-женатиком. И, дура безмозглая, еще до свадьбы переписала на него дом и фирму. Я чуть бифштексом не подавился, когда она ему документы торжественно вручала. Да, думаю, она так все просрет! Вот вступит в права наследования через пять лет после свадьбы — и все добро на этого перепишет. Мне там уже места не будет точно. Начал думать. И тут она звонит мне как-то и совета просит. Мол, собралась встретиться с женой Ильи и предложить ей денег. Спрашиваю, когда собралась встретиться? Илья в курсе? Он тоже будет? Она подробно: тогда-то и тогда-то, Илья в курсе, но он категорически против и не поедет. Подстрахуешь, мол, дядя Сережа? Не могу, говорю, у меня дела. Вдруг она бы Илье или Клавдии проговорилась? Поменял номера на своей машине и поехал загодя. Дождался, когда консьерж в сортир уйдет, поднялся к ней. Она обрадовалась. Начала щебетать. Спрашиваю: а я-то как же, Катя? Со мной что? Все Илье, даже его бабе вон денег собралась дать. А я-то за долгие годы верной службы что поимею? А она вдруг как фыркнет. «Знайте свое место, дядя Сережа, — говорит. — Вас папа сполна отблагодарил за верность». Я пошел в ванную. Надел бахилы, защитный костюм, вернулся и сорвался.

— Сорвались вы зверски, — упрекнул его майор с ненавистью во взгляде. — Вы ее просто исполосовали.

— Было дело. — Лапин тяжко вздохнул. — Потом выключил свет и стал ждать эту. Киру. Она пришла, я на нее сразу шкаф свалил и для верности еще пинком в кадык ударил. Она отключилась. Я ее всю кровью Катиной перепачкал, для своих нужд собрал. Знаете для чего. Стащил аккуратно костюм, бахилы, все упаковал в вакуумный пакет, чтобы кровью не воняло, когда мимо ментов буду проходить. И тремя этажами выше на площадке стал ждать. Там же никто по лестнице не ходит, все на лифте, кто меня там увидел бы? Суета поднялась. Я коробку в руки и попер на лифте, потом мимо ментов к помойке.

— Коробку заранее приготовили?

— Да, в тот же день. Часа в три.

— Консьерж снова был в туалете?

— Так точно.

— Дальше!

— Потом сел в машину и уехал. Пакет сжег. В квартире я не наследил. Стоял все время в одном месте в вязаной шапке и в перчатках. Ни волос, ни отпечатков. Кровь потом пригодилась. Все продумал вроде. А вот слежки не заметил. Дура девка, таких денег мне зарядила! Жадная дура! С ней, мне казалось, вообще все просто. Она с парнем спала с одним со своей фирмы, у того грязное пятно было на биографии, я им и воспользовался. Думал, прокатит.

— Не прокатило. — Макаров жестко стиснул рот.

— Клавку, честно, не хотел убивать. Просто приехал к ней для разговора. Завещание хотел забрать, а то стала бы им размахивать, как флагом, старая идиотка. Слово за слово. И она вдруг как заорет: «Убивец! Это ты Катеньку!» И с кулаками на меня. А мне что, смотреть и ждать? Я ее и… в целях самообороны! Но опять же рот могла открыть. Завещание — это серьезный мотив, так ведь?

Макаров не стал отказываться, мысленно клял верного слову Воронова. Доложил бы раньше Смотрову о завещании — не провела бы столько времени в тюрьме бедная Кира Степанова, милая, нежная, любящая женщина. И Клавдия, возможно, осталась бы жива. И Нина Егорова.