Юлия Шилова - Шаги по стеклу, или Я знаю о мужчинах всё!

– Завтра, конечно, буду. Что-то серьёзное?

– Дело деликатное: на сегодняшнем экзамене моя племянница срезалась. Сами знаете, как это бывает: разволновалась. А ведь девчонка талантливая. Она сейчас выбежала – лица на ней нет. Вы бы её завтра посмотрели. Быть может, ещё можно что-то сделать. Хоть на подготовительные курсы есть возможность поступить? Девочка в таком стрессовом состоянии, что даже страшно становится – как бы руки на себя не наложила. Пётр Степаныч, помогите! Я в долгу не останусь, вы же меня знаете, столько лет работаем вместе.

– А что же вы ко мне раньше не подошли и не сказали, что ваша племянница поступает? Я бы дал указание комиссии обратить на неё особое внимание.

– Думали, поступим своими силами…

– Своими силами мало у кого получается. Неужели она настолько эмоциональная барышня, что из-за экзамена руки на себя наложить может?

– Нервная очень. Я за неё боюсь.

– А впрочем, в наш институт другие и не поступают. В этом году вряд ли получится что-то сделать. Слишком поздно. Уже списки вывешены. Даже места, оставленные для отличников подготовительных курсов, все распределены. А вот с подготовительными курсами помогу. Кстати, на нашу кафедру требуется секретарша. Есть такая вакансия для своих. Тоже неплохо, год будет готовиться, секретаршей поработает, познакомится поближе с преподавателями, узнает институтскую кухню изнутри. В общем, приводите её завтра к трём часам ко мне на кафедру. Я с ней побеседую. Надеюсь, она до завтрашнего дня ничего с собой не сотворит?

– Я её сейчас же найду и глаз не спущу. Пётр Степаныч, вы не представляете, как я вам благодарен.

– Рано ещё благодарить. Вот когда помогу – тогда другое дело. Значит, до завтра.

– До завтра.

Не обращая на меня никакого внимания, Пётр Степаныч повернулся ко мне спиной и направился к выходу. Замерев на месте, словно вкопанная, несколько секунд, я бросилась следом за ним:

– Пётр Степаныч, а почему вы мне сразу не сказали, что вы – заведующий кафедрой?

– Девушка, отойдите, пожалуйста, от афериста, – небрежно бросил он.

– Я беру свои слова обратно. Простите, но вы могли бы сразу представиться.

– С какой стати? Меня здесь и так все знают! – В голосе преподавателя послышались раздражённые, враждебные нотки, которые не предвещали ничего хорошего.

– Но ведь абитуриенты не знают, а я абитуриентка. Значит, мне простительно.

– А абитуриентам и необязательно меня знать. Они узнают меня тогда, когда станут студентами. Если, конечно, станут…

Я старалась не отставать от него ни на шаг и сбивчиво объяснялась:

– Поймите меня правильно. Я приезжая, первый раз в Москве.

– Это песню я каждый день слышу. «Мы сами не местные. Мы приехали издалека», – язвительно произнёс он, не замедляя шага.

– Так говорят, когда денег просят, а я у вас ничего не требую.

– А что же ты тогда за мной бежишь?

Я не смутилась, несмотря на тон, каким был задан этот вопрос.

– Я просто хотела извиниться.

– За что?

– За то, что я подумала, что вы аферист.

– Значит, теперь ты меня таковым не считаешь?

– Нет, – замотала я головой.

– Быстро же меняется твоё мнение!

– В этой Москве голова кругом идёт. Можно сказать, на каждом углу поджидает опасность. Я, как только шагнула на московскую землю, сразу принялась искать ночлег. Зашла в первую попавшуюся гостиницу, а там мест нет. В холле один солидный гражданин, видя моё расстройство, предложил переночевать у него в номере. Говорит, мол, не беда. Все мы люди. В тесноте, да не в обиде. Он в номере один, а места много. Ну, я, по своей наивности, в номер к нему пошла. Иду и думаю: надо же, какой человек добрый, так ко мне по-отечески отнёсся. Сейчас таких людей мало, но хорошо, что они ещё есть. Я ещё ему сказала, что оплачу половину номера, а он отнекивается и заявляет, что ничего ему не надо. Я в номер вошла, а там всего одна кровать. Стою, как вкопанная, и спрашиваю: «А где мне спать-то?» А этот тип в лице изменился и пояснил, что мы запросто можем уместиться на одной кровати. Меня как молнией шарахнуло. Разве два незнакомых человека могут спать на одной кровати? Он усмехнулся и сказал, чтобы я прекратила пургу гнать. Так и сказал. Мол, ночуй в номере и плати натурой, тогда никто в накладе не останется. Мне так обидно и больно стало, ведь я думала, что он нормальный человек, а оказалось, просто похотливая скотина. Я же не похожа на девушку лёгкого поведения, почему он решил так со мной поступить? Я ведь и повода ему не давала… Просто расстроилась, что ночевать негде, а он сразу решил извлечь из этого выгоду. Вот так здесь на безвыходном положении провинциалов наживаются. Я сумку схватила и бегом из этого номера, а этот дуболом вслед крикнул, что Москва меня уму-разуму научит. Обозвал дурой деревенской. Так состоялось моё первое знакомство с Москвой. На душе такой неприятный осадок остался, будто меня хотели извалять в грязи. Хорошо, что в другой гостинице места были и я нашла ночлег. Я после этого осторожнее стала. Поняла, что тех, кто искренне хотел бы мне помочь, почти нет. Вокруг только те, кто искренне хотел бы мной воспользоваться. Пётр Степаныч, да остановитесь вы, наконец. Я же вам объяснила, что совсем недавно чуть было не вляпалась в неприятную историю. Теперь вы понимаете, почему я отнеслась к вам с таким недоверием?