Екатерина Голинченко - Мелодия Бесконечности. Первый аккорд (СИ)

- Да, я люблю! И знаешь почему? - она развернулась лицом к парню, - Он ценит не только моё тело, но и мою душу! Он для меня и друг, и советчик, и защитник, и любовник - я с ним чувствую себя спокойно и уверенно! Я не могу солгать ему даже в мелочи и не могу жить без него. А тебе знакомо хоть что-нибудь из этого? Любовь - это не то, что берешь силой, а то, что отдаешь добровольно, не требуя ничего в замен, - от сильных эмоций у девушки закружилась голова, и её чуть не стошнило.

- Не может быть... - парня поразила догадка, от чего его, и без того бледное, лицо стало ещё белее, он хотел было ещё что-то сказать, но подавился словами.

А и правда, что он знает о любви? Он, не знавший ни отца, который, отказался от него, ни матери, которая умерла от послеродового кровотечения, который провел семь лет в нищем детдоме на окраине Львова, пока не открыл в себе необычные способности и не стал изгоем, а потом не сбежал, вот уже десять долгих лет скитаясь по свету. Он даже взял себе другое имя, чтобы забыть, но так и не смог. Что может знать о любви он, которого никто никогда не любил? Только мысли о ней давали ему сил жить дальше.

- Выпей, пожалуйста, и успокойся, - он подал ей стакан воды, - И давно тебя тошнит? Со мной ты в безопасности. Я позабочусь о тебе и о ребёнке. Скажу, что это мой ребёнок - тебя не тронут.

- Но, это не так, - в отчаянии она опустила голову на колени.

Ио схватил девушку и потащил к окну:

- Хорошо! Полюбуйся на своего героя - хотел вернуть тебя! - выкрикнул он.

То, что увидела Маргарита, вызвало у неё приступ удушья, и девушка чуть не потеряла сознание, она хотела закричать, но получился лишь сиплый вой.

Парень быстро отвёл её от окна.

Зрелище действительно было не для слабонервных : Джон весь избитый, с окровавленной повязкой на глазах, был распят на площади Тёмного двора. То, что когда-то было одеждой, теперь свисало на нём грязными лохмотьями.

Она села на диван и обхватила голову руками:

- Нет-нет-нет-нет! Как же так... Этого не может быть. Я не верю... Это не может быть правдой. Это только сон, тяжкий бред, страшный сон. Я сейчас проснусь, и всё будет хорошо, - прошептала она, отчаянно замотав головой, - Проснуться! Проснуться! Я хочу проснуться!

Юноша приобнял Маргариту за плечи:

- Мне очень жаль, но, ему уже не поможешь. Он уже покойник. Но, мы-то с тобой ещё живы.

- Вот насчёт себя я не уверена... - безжизненно произнесла Маргарита, слёз уже не было. И глаза, и всё внутри изъедал безжалостный огонь - и всё адово пламя не в состоянии будет высушить её слёзы, которым уже нет сил пролиться, от чего только невыносимее эта боль. Нечем плакать - как жаль, - Это моя вина. Всё из-за меня. Как мне теперь с этим жить? Ио, прошу тебя, пусти меня к нему! - всё тело её сотрясал озноб.

- Не могу, - глухо ответил он.

- Пожалуйста, я хочу с ним попрощаться! - девушка бросилась к двери.

- Я же сказал - нет! - он резко остановил её и сел на кровать рядом с ней, взяв её за руку:

- Ты сильная, ты должна жить. Я позабочусь о тебе и помогу забыть весь этот кошмар, только доверься мне, - он привлёк её к себе.

Она вскочила и, вырвавшись из его рук, схватила со столика нож для фруктов:

- Ты ведь мог спасти его, но, ты и не подумал даже, чтобы помочь? Не подходи ко мне! Ещё один шаг - и лезвие войдёт в моё тело по самую рукоятку! Я не шучу!

Парень умело схватил руку девушки и сжал её с такой силой, что чуть не сломал пальцы - кисть разжалась, и нож упал на пол:

- Не глупи! Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Знаешь, у меня тоже есть гордость. Я уйду, если так тебе противен. Я могу получить твоё тело, когда захочу, но не это мне нужно... Никогда не опущусь до насилия, даже если ты обо мне иного мнения... Я не трону тебя, пока сама не позовешь меня, клянусь тебе в том. Как и клянусь, что когда-нибудь ты сама придёшь ко мне. Однажды ты примешь мою любовь!

- Тогда, тебе придется ждать вечно! Да о какой любви ты говоришь?! - Маргарита посмотрела на него с открытым ужасом и отвращением - насколько он был красив внешне, настолько же он был безобразен духовно, её бил внутренний мандраж, - Самовлюблённый эгоист! Именно - эгоистичный мальчишка. Ты не способен любить никого, кроме себя. У тебя нет сердца. Да, просто капризный ребёнок, привыкший получать любую игрушку, какую захочет, лишь для того, чтобы поломать её, - она с укором посмотрела в его серые глаза стального оттенка, - Но, ты зашёл слишком далеко. Людские жизни и судьбы - не игрушка! Остановись!

Тут Ио сорвался, ему хотелось растерзать её, смять, сломить, уничтожить, наконец, покончить со всем раз и навсегда, сомкнув пальцы на её нежной шее: