Александр Вовк - Лучик-Света

Тем не менее, я не успел! Я опоздал почти на полчаса! Потому, когда торопливо, признавая всю глупость и безнадежность сотворенной мною же ситуации, проскочил через проходную, веселая и озабоченная предстоящими планами толпа давно схлынула.

Я сделал несколько шагов в никуда, тоскливо почесывая затылок и проклиная свою бестолковость, – ведь мог договориться на более позднее, более надежное время, – но вдруг услышал за спиной твой чудесный и лукавый голосок, от которого моё настроение сразу перевернулось, а сердце бешено застучало:

– Сергей Петрович! У нас и дальше будет так же?

– Что будет? – оборачиваясь, радостно и растерянно уточнил я.

– Уж, не знаю! – опять засмеялась ты. – Назначаете свидание, а сами не являетесь! Разве так можно?

– А вы разве меня знаете? – выдал я вместо естественного извинения за опоздание.

Ты мило качнула из стороны в сторону копной золотистых волос и еще веселее хохотнула:

– Если бы я не знала заместителя главного инженера, то что бы я вообще здесь знала?

– Ну, да! – затупил я. – Может, отодвинемся от проходной родного НПО? В какую строну вам удобнее?

Вместо ответа ты с кокетливой хитринкой поинтересовалась:

– Ну, а моё имя вам интересно узнать?

– Боже мой! Извините, я еще там… Но всё! Вынырнул! Каюсь и признаюсь – этот вопрос меня давненько беспокоил, но спрашивать я почему-то не решался! Смешно?

– Нет! Я наблюдала за этим с печалью! Ведь на работе вы робким не кажетесь! Знаете, мне по случаю пришлось присутствовать при пересудах наших болтушек, а уж они всё о вас знают: и что не женат, и что неплохую карьеру успели сделать, никого не подставляя, не заносчивы, и что не курящий, не гулящий, как будто… Неужели они в вас ошиблись? – ты опять лукаво рассмеялась. – Мне направо! А куда вам – смотрите сами! – и медленно пошла, покачивая в такт модной сумочкой на длинном плечевом ремне.

Я нерешительно направился за тобой. И уже всё в тебе, и даже связанное с тобой, мне больше и больше нравилось. За исключением собственного положения недотепы, роль которого, похоже, ко мне приклеилась основательно. Надо поскорее изменить направленность нашего разговора, но заранее ничего подходящего я впопыхах не заготовил, а придумать что-то по ходу не получалось.

– Вы хотите, чтобы я угадал ваше имя? – наконец выдавил я, мучительно сознавая свою первобытную примитивность, выявив которую, о второй встрече ты и не подумаешь.

Но ты красиво хохотнула:

– Что же, попробуйте!

Я задумался, но лишь о том, что я и впрямь – балбес! Надо было заранее твоё имя узнать, а теперь разыграть необыкновенную проницательность, но умная мысль всегда где-то рядом бродит… Я принялся гадать:

– Светлана? – это первое, пришедшее мне в голову.

Ты счастливо рассмеялась и подтвердила прямое попадание:

– О! Вы не так-то просты, каким пытаетесь казаться! Подготовились и теперь лукавите!

Мне осталось лишь скромно промолчать, мысленно поблагодарив свою удачу.

– А хотите, мы зайдем в городской парк? – предложила ты, открыто глядя мне в лицо. – Там сейчас мои любимые петуньи просто божественно пахнут… Ой, как же мне нравится их нежнейший аромат! Так нравится, что я даже произнесла слова, которых обычно избегаю. Красивые они, но очень уж манерные! Излишне изысканные и оттого кажутся не искренними! Но мы посидим рядом с клумбой, вся усталость от запаха петуний и улетучится. Я это точно знаю! Хотите?

Гуляли мы тогда долго-долго, и из той памятной встречи родились наши новые отношения, в которых я, теперь-то могу сознаться, упорно придерживался старомодных правил ухаживания за тобой. У современной молодежи они не в чести; но так уж воспитали меня книги и любимые советские фильмы; потому у меня в отношениях к женщинам преобладает подчеркиваемое уважение к ним, и, думаю, так и должно быть, коль они этого заслуживают! Терпеть не могу я деятелей, у которых всякие отношения подразумевают не естественную тягу к интересному и насыщенному человеку, а непременную похоть, делающую женщину в их глазах лишь объектом для известных развлечений. Но в связи с этим меня кое-что тревожило: ты-то к той самой молодежи и принадлежишь.

Сколько тебе? Всего-то двадцать три? Ну, возможно, двадцать четыре. Потому интересно знать, как ты воспринимаешь меня с позиций своего поколения?

Наверное, как нерешительного телка? Ведь я впервые поцеловал тебя только через неделю! Мы обычно просто гуляли, а я всё болтал и болтал, о чем придется, как соловей, поощряемый твоим немым интересом. Тебя, конечно, иногда тоже слушал, но ты, казалось мне, молчала с большим удовольствием, нежели что-то рассказывала! Так мне казалось! Вот я и заливался!