Дженни Ферченко - Snow Job - Большая Игра

Украдкой, я поднимаюсь в туалет по темным узким лестничным пролетам. Сквозняк пронизывает меня до костей.

В маленькой кабинке с полом в клеточку я оперативно писаю на белую палочку и выжидаю две минуты, втыкаясь взглядом в орнамент пола, но уже сейчас две беспощадные полоски на тесте отчетливо видны.

Черт!

Никто не возьмет на работу беременную женщину и не продлит рабочую визу…

Быстрый поиск в Гугл по запросу «аборт в Челси» показывает, что ближайшая клиника находится в Медицинском центре буквально пять автобусных остановок от моего дома. Недолго думая, я набираю их номер и назначаю срочный прием через два часа.

На улице льёт холодный дождь, заставляя меня скукожится в три погибели по дороге домой, где я, уговорив себя, что достойна, разрешаю себе принять горячий душ.

Какой ужас, у меня уже огромный живот!

Учитывая, сколько наркоты и бухла я употребила в последнее время, этот ребенок никак не может быть здоров. Какой к черту ребенок?

Я быстро сушу волосы и надеваю джинсы, кашемировый свитер, кожаный жакет и ботинки.

Дождь уже не идет. Снаружи слишком душно, и головокружение возвращается. В автобусе мне становится еще хуже. Внутри невыносимо жарко, как в бане…я потею под мягкой шерстью свитера. Маленькие шерстяные узелки прилипают к телу, а дорогой аромат духов вызывает желание вырвать.

Ещё пара остановок, лишь бы не потерять сознание…

Каким-то образом я нахожу силы и тащу себя через улицу в серое индустриальное здание. Желтый разъеденный линолеум, голубые пластмассовые стулья, детские рисунки, женщины, обмотанные в паранджу и едкий запах дешевого освежителя, смешанного бог знает с чем, вызывают желание как можно быстрее отсюда уйти.

– Я просто не готова сейчас заводить ребенка, – объясняю я внимательной индуске, которая только что сделала мне УЗИ и подтвердила мои наихудшие опасения.

– Вы бы хотели прервать беременность? – спрашивает она с доброй улыбкой.

– Да, пожалуйста.

– Учитывая ваш небольшой срок, мы рекомендуем без операционную процедуру, – говорит она доброжелательно.

– Хорошо, – я киваю головой, нервно скатывая кашемировые узелки потными ладонями.

– Вам нужно будет принять две таблетки с перерывом в сорок восемь часов, чтобы спровоцировать выкидыш. Могут возникнуть кровотечение и боль как во время месячных, – добродушно говорит медсестра, выписывая рецепт.

– Старайтесь отдыхать как можно больше и есть много свежих фруктов. Если возникнут проблемы, звоните в сервисный центр, – она отдает мне желтую бумажку и приглашает в кабинет следующую пациентку.

Страшный линолеумный пол все еще стоит перед глазами, даже лежа в кровати.

Холодная водка помогает. Она больше не обжигает горло, и пить без бокала стало вполне привычно.

Мне ужасно хочется спать. Но стоит закрыть глаза, как я снова вижу этот чертов пол.

Убийство – самое большое из всех преступлений. Преднамеренное самоубийство несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье. Тот, кого убивают разбойники, режут ночью в лесу, или как-нибудь, непременно еще надеется, что спасется, до самого последнего мгновения. Примеры бывали, что уж горло перерезано, а он еще надеется, или бежит, или просит. А тут, всю эту последнюю надежду, с которою умирать в десять раз легче, отнимают; тут приговор, и в том, что не избегнешь уже принятого решения… и сильнее этой муки нет на свете.

Айфон звонит где-то на периферии моего сознания.

– Катя, детка, это Алекс. Как ты заводила сделку с Ахмадом. Я никак не могу разобраться. Если я их не найду, потеряю пять миллионов долларов из своего бюджета и мне совсем этого не хочется, сама понимаешь. Ах, ты спишь? Э-э, окей… Я перезвоню позже.

Который сейчас час?

Какой сегодня день?

Ричард. Вечеринка. Долбанная икра… сама же вызвалась тащить её из Москвы. Вот дура.

Жмурясь от яркого экрана телефона, я мельком вижу, что сегодня пятница, 25 июля 2008 года, 19:12.

Вечеринка только началась. Раз обещала – значит надо.

Это всего лишь домашняя тусовка у коллеги Ричарда… миллионеров там точно не будет. Производить впечатление особо не на кого. Все такие же журналисты, как и он.

Сидя на краю кровати в тени надвигающихся сумерек, я пытаюсь нанести макияж, но руки меня не слушаются. В конечном итоге я бессильно роняю помаду и сижу, не двигаясь, как наркоман после дозы.

Вот только никакой дозы не было. Вообще ничего не было… только капли дождя, уныло стучащие по окнам.