Елена Рейн - Его маленькая предательница

Посмотрела на него, отмечая голубую рубашку, черные брюки, короткую стрижку, и перешла к делу:

– Где моя сестра?

Мужчина скривился, словно это вопрос испортил ему аппетит, а потом с возмущением заметил:

– А как же приветствие?

– Здравствуйте. Где моя сестра? – вновь задала свой вопрос, желая узнать ответ. Мне было страшно, но вместе с тем в груди клубилась ярость.

– Ты увидишь ее, как только я решу.

– А потом мы уедем? – с надеждой выдохнула вопрос, ощущая боль в груди от бешеного ритма сердца.

Мужчина скривился, вытер салфеткой рот и отшвырнул в сторону. Глотнул янтарную жидкость из стакана под виски и лениво выдал:

– М-м-м… да, только нужно будет задержаться.

– Задержаться?! – воскликнула я, не понимая, почему мы не можем уехать сразу. Прижала руки к бедрам, пытаясь контролировать эмоции, и спросила: – Почему?

– Узнаешь в свое время, а пока… свободна, – выдал он и отвернулся, уже обращаясь к Алексею: – Кот, отведи ее к сестре. Они давно не виделись. Соскучились.

Слова были сказаны с издевкой. Тикенов откровенно насмехался.

Блондин мгновенно встрепенулся и оказался рядом, схватив за руку. Я дернулась от него, не желая, чтобы Кот ко мне прикасался, но он с такой силой нажал на запястье, что почувствовала невероятную боль и без слов последовала за ним. Алексей спешил, периодически подтягивая меня. Мы прошли шикарный холл с трехъярусной хрустальной люстрой на потолке, с мраморными плитами на полу, потом завернули направо и спустились в подвал.

Ну что сказать? Нечто подобное я и ждала. Просто сейчас отчетливо поняла, что вляпалась, как и сестра, по самое «НЕ ХОЧУ». Попала в самое пекло. И теперь не знаю, выйду ли отсюда.

Спустились в темное помещение, где свет загорался только тогда, когда мы проходили, реагируя на движение, и остановились у четвертой железной двери. Мужчина открыл ее, придерживая меня за локоть, а потом толкнул вперед.

– Общайтесь, сестрички, – весело воскликнул он, с презрением окинув помещение, которое озарилось тусклым светом, и закрыл дверь.

Слышала скрежет ключа в замке, а потом свист, удаляющийся и прекратившийся через несколько секунд. Урод. Повернулась и осмотрела помещение, где кроме низкой кровати не было ничего. На грязной простыне, некогда белоснежной, отдыхала моя сестра. В джинсовых коротких шортах и в розовом топике, отвернувшаяся и совсем не реагирующая ни на что. Она лежала неестественно, поэтому я сразу бросилась к ней. Не успела сказать и слова, только дотронулась до плеча, как вдруг Алла закричала и со всей силы толкнула меня, прижимаясь спиной к стене, гневно выкрикивая:

– Не подходи! Не подходи!

В ужасе смотрела на младшую сестренку, красавицу, которая сейчас совсем ей не была. Губы разбиты, под глазами мешки, грязные волосы соломой и синяки по всему телу. Выглядела Алла так, что хуже не придумаешь.

«Вот она – легкая жизнь. Чтоб она канула в пропасть. Если сестра так хотела денег, но считала, что на простой работе их не заслужить, то могла бы устроиться на две и получать нормально, при этом уважать себя, чем на одной вот такой…».

– Алла, это я – Ира, – попыталась успокоить, но она резко схватила себя за волосы, почти выдирая их, и закричала:

– Знаю! Не хочу! Не нужно!

Была в шоке. В ужасе. Смотрела и не верила, что передо мной сидит моя родная сестра. Отвернулась, присаживаясь на край кровати, пытаясь сдержать эмоции, но получалось отвратительно. Из меня рвались слезы, не могла на нее вот такую смотреть. Было невыносимо больно.

Всхлипнула и закрыла рот рукой, умоляя себя не реветь, но затасканный вид сестры, превратившейся в тень, ужасал так, что не могла я держать в себе. Это ведь моя сестра. Я же всегда заботилась о ней, старалась, пытаясь свернуть горы ради нее, а когда родители погибли – одна воспитывала, а она… Дура! Глупая наивная дуреха.

Громко всхлипнула и отвернулась, даже не зная, что теперь будет с ней, со мной и с Олегом. Переживала, что Ольга не передаст мою записку, ведь он всегда в делах, а соседка не такой человек, чтобы ездить по нескольку раз. Если получится так, что явится неудачно, постоит у закрытой двери и уйдет, выкинув ненужное послание. Поэтому опасалась, переживала, подсознательно ничего хорошего не ожидая.

Бросив взгляд на камеру, по-другому не могла назвать эту комнатку без окна, поняла, что теперь мы точно вляпались. Надо же… поверила Тикенову. Идиотка. Как могла? Чем думала?!

А дядя? Он знает, что мы здесь? Богомолин договаривался или нет? Ничего я не понимала. Ведь Рустам сказал… Или это блеф?! Но как он тогда узнал? Я ведь звонила с Ольгиного телефона.