Рина Оре - Три цветка и две ели. Второй том

Четвертого дня Любви он, наконец, вернулся в замок к обеду даже не самим собою, а лучше чем был. За столом он трепетно ухаживал за своей «пышечкой» (хорошо уж, что не толстухой!), перед сном заботливо искупал свою «пузатенькую булочку» (наверно, это лучше, чем пышечка), после чего внутри кровати-шкафа нежно «мял свою мягонькую лепешечку» (Рагнер, да покушай же ты вволю хлебов!). За исключением этих странных хлебных похвал, Маргарита не могла на него нарадоваться. Если он был в замке, то окружал ее вниманием и лаской, да дарил подарки, естественно, внушительные, великие по размеру, например: меховое покрывало «как мантия короля» из золотистого бархата с горностаевым подбоем. Орган, кстати, установили в светлице, но, оказалось, что требовался органщик для настройки этого музыкального инструмента. Зато светлица из-за узорных труб органа стала выглядеть помпезно и точно достойно герцогини Раннор.

Рагнер одарял двух своих прекрасных дам любовью в равной мере, не позволяя себе, как рыцарю, из-за усталости пренебрегать одной из них. С Лилией Тиодо он виделся каждый день в Вардоце, и к концу первой триады Любви их связь перестала быть тайной для тамошних служащих, охранителей герцога, работников его замка и вообще для всех ларгосцев. Одна Маргарита ничего не знала и не подозревала, ведь с Соолмой больше не разговаривала.

У нее, конечно, имелись неясные беспокойства, но ей и в голову не могло прийти то, что теперь ее возлюбленный проводит днем два часа с Лилией, наслаждая хрупким телом «этой дряни», а потом, за два вечерних часа, делает с ней, «о какой же большой» Маргаритой, всё то же самое. Запутываясь сильнее и уже не понимая, кого захочет выбрать, когда придется выбирать, Рагнер просто жил так, как получалось, наслаждаясь счастьем сегодня и не думая о завтра.

И всё бы ничего, но Лилия стала заговаривать о будущем, а он не знал, что ей ответить, лгать же не желал. В канун Сатурналия, двадцать второго дня Любви принц Баро́ еще не прибыл в Ларгос, чему Рагнер был только рад.

– Сегодня уже наш девятнадцатый день, – проговорила Лилия. – Все вокруг знают о нас… кроме нее. Но никто не знает, что я твоя дама сердца, а ты мой рыцарь. Я не жалуюсь, но мне надо больше. Хотя бы знать, чего мне ждать.

Неподалеку воинствовал огонь в камине, в окне белело пасмурное, умиротворенное небо… Рагнер сидел на постели, рассматривая лежащее рядом тонкое и длинноногое создание, словно вышедшее из зыбкого воздушного мира, где лишь порхали бабочки, проносились стрекозы и кружили светлячки. Белокурые волосы Лилии напоминали ему лунный свет, вишневые губы – яркие спящие цветы, темные глаза – ночь, отраженную в водах озер.

– Лилия, я не знаю… Я же тебе уже это говорил, – вздохнул Рагнер. – Я не могу ее бросить. Она мне очень дорога и ты дорога, а я женат – не забывай. Я отлично устроился: изменяю супруге и верчу двумя красавицами. Ну как? Как я могу испортить такой рай? Ни за что!

– Всё шутишь… – улыбалась она. – Ну скажи честно. Я любую правду приму.

– Правда у меня горькая.

– Говори! – потребовала она.

– Если принц Баро привезет мне дозволение на развод, то я отправлюсь с ним в Брослос, разведусь с Хильде и вернусь к одной из вас. Поездка проветрит мне голову… И горькая правда в том, что я, Лилия, наверно, сразу женюсь на ней, как вернусь. Пока она не родила… Поэтому не жди моего возвращения.

– Хорошо, – гордо подняла она голову. – Ответь только одно… меня это будет утешать. Ты пойдешь с ней под венец из-за долга? Из-за того, что не можешь бросить ту, которая на сносях?

– Если бы я сам знал, – вновь вздохнул он и встал с кровати.

Подойдя к окну, он своим глазам не поверил – из-за Южного мыса показался большой, размерами с «Хлодию», красивый золотой корабль, похожий на драгоценную шкатулку. Сопровождали его два боевых парусника поменьше. На белых парусах ярко синели меридианские кресты и желтели ограждающие крест львы, вставшие на задние лапы и державшие по копью.

– А вот и он… точно в срок… – печально проговорил Рагнер. – Принц Баро прибыл.

Лилия, соскочив с кровати, тоже подошла к окну. Оживилась и набережная перед Вардоцом: горожане бежали смотреть на золотой чудо-корабль. Рагнер поцеловал Лилию в губы и стал одеваться.

И она молча оделась. Заговорила вновь, когда они стояли в кабинете, готовыми к выходу.

– Так это всё? Закончилось? Больше меня не любишь?

– Лилия… Послушай… на сегодня для меня картина выглядит так: на одной чаше весов дама, которую я притащил сюда из-за трех морей, жил здесь с ней как с женой более пяти восьмид, она ждет моего наследника, и я ее люблю. На второй чаше весов – ты, которую я тоже люблю, но с тобой я всего девятнадцать дней, и ничего тебе не обещал, и никуда тебя не тащил. И я сейчас не могу ничего решить – только, когда вернусь уже в третьей триаде Любви. Пожалуйста, ни на что не надейся… ее чаша весов намного тяжелее твоей.