Оксана Лаврентьева - Не зли ведьму, или Охотница за головами

– Тебе стало лучше? – спросил он у неё, взяв девушку за руку.

Его пальцы были холодны как камень. Но Олении его ладонь показалось самой тёплой, самой уютной, почти как у её отца.

– Да… кажется.

– Я бы этого не сказал, ты вся горишь.

– Это потому, что ты сам холодный, – улыбнулась Оления.

– Сегодня я пошлю за другим доктором в соседний клан. По всей видимости, вампиры неспособны врачевать, так как сами никогда не болеют.

– Смотри, не скажи так кому-нибудь из своих. Тебя не поймут…

– Знаю, – усмехнулся Аркон. – Честно говоря, я уже устал от нашей вампирской сущности. Почему нужно быть обязательно сильнее всех и вся? Я понимаю, что вампирами должны становится самые достойные, но нельзя же доводить всё до абсурда! Зачем столько шума вокруг этих испытаний? Я считаю, всё это можно сделать гораздо проще.

– Но так будет не интересно…

– И в чём заключается этот интерес? – Оления ещё никогда не видела своего возлюбленного таким раздражённым. Но не успела она сказать ему что-нибудь ласковое, как он продолжил: – Из-за этих дурацких правил ты должна доказывать, что достойна меня! Хотя, я вообще против того, чтобы ты становилась одной из нас…

– Даже не начинай. Мы это с тобой уже обсуждали. Я стану вампиром несмотря ни на что…

– По-моему, всё это неправильно. У людей должны быть свои ценности, а мы им навязываем вампирские идеалы… Поэтому ваша молодёжь больше стремится стать нами, чем воинами или же великими магами… Против нас опять настроены почти все кланы. Но Совет Вампиров словно бы только того и добивается! Идиоты!

– Аркон, давай не будем касаться дел Совета.

– Я бы с удовольствием, но зато они касаются нас. Ты болеешь, а до конца испытаний осталось совсем немного. И если ты не пройдёшь эти состязания, нам придётся ждать следующих…

– Я знаю, дорогой. Но это всего лишь простуда, и я скоро поправлюсь. Кроме того… – Оления замялась, испытывая неловкость. Но ей очень не хотелось выглядеть в его глазах немощной слабачкой, поэтому она ему соврала, хотя прежде этого не делала: – Кроме того у меня начались женские дни, поэтому я слаба сейчас как никогда. Ведь я ещё не вампирша, и мне приходится мириться со всеми «прелестями» человеческой жизни.

Граф испытующе посмотрел на Олению.

– Любовь моя, зачем ты мне так очаровательно лжёшь? Или ты забыла кто я?

Оления тут же ощутила невыносимый жар в щеках. И простуда здесь была совсем не причём.

– Не забыла. Но причём здесь это?

– А тебя никогда не интересовало, почему я даже не помышляю о близости в определённые дни? И они как раз совпадают с твоими женскими циклами?

– Хочешь сказать, ты знаешь… что мне тогда нельзя и я тебе всё равно откажу? Но как?!

– Милая моя, я кровь чую за сотни туазов. По этой же причине я уверен: ты меня сейчас обманываешь.

Оления грустно улыбнулась и протянула к нему руки. Граф тотчас прижал её стройное тело к себе.

– Любимый, иногда я забываю, что ты у меня вампир… Ведь ты не такой как остальные…

– И мне это порой совсем не нравится. Но я не хочу, чтобы обо мне узнали всю правду. Ведь тогда мной начнут пугать людей, делая из меня какого-то монстра. Поэтому, чем меньше вокруг меня слухов, тем лучше для нас обоих. Ведь ты же хочешь когда-нибудь воссоединиться с отцом?

– Конечно. Но вряд ли он меня когда простит…

Лес около Верумуна.

– Значит, от меня требуется освободить твою дочурку и доставить её к тебе в целости и сохранности. Но, предупреждаю сразу, это как получится…

– Что ты хочешь этим сказать? – пробормотал Габриэл, занимаясь костром и с возмущением посматривая на меня.

– Это я к тому, что её похитили уже несколько недель назад. Поэтому, скорее всего, она далеко уже не в целости и сохранности… К тому же, как она узнает, что меня послал ты? Она сейчас очень напугана, и вряд ли доверится первой встречной ведьме.

Габриэл тут же запустил руку в карман, вытащил из него какую-то тряпку и протянул её мне:

– Отдай ей вот это. Этот шарф связала мать Олении, когда ещё носила её в себе. К сожалению, она умерла при родах…

– Я, конечно, тебе сочувствую, но сейчас не время предаваться воспоминаниям. Думаешь, когда твоя дочь увидит эту тряпку, то сразу же проникнется ко мне доверием?

Я повертела в руках шарф, удивляясь сентиментальности некоторых людей.

– Думаю, что да.

– Тогда у твоей дочурки маловато мозгов. Как она ещё дожила до своего совершеннолетия?