Людмила Ладожская - В плену любви II

– Лувиния, он похож на маленького принца. Я почему-то не задумывался об имени. Я представлял малыша, но имя…

– Тогда ему подойдет имя Раджан, господин, – тихо сказала служанка, помогавшая при родах.

Все устремили вопросительный взгляд на смутившуюся женщину.

– Вы сказали, что мальчик похож на принца, господин. Когда он вырастет, он станет королем. Имя Раджан означает – король. Это хорошее имя.

– Гори, – обратился Дэвид к служанке, – скажу правду, что я и не думал назвать малыша индийским именем. Но я живу в Индии и не имею ничего против, что бы мой сын стал королем! Лувиния, а ты?

– Король, так король, Дэвид! А бабушка с дедушкой не будут против?

Антуан с нежностью посмотрел на невестку. Ему очень льстило, что она всегда считалась с их мнением. Дедушка еще раз взглянул на внука и торжественно произнес:

– Да, я думаю, что малыш будет королем. Не всей страны, но текстильного бизнеса точно!

****************************************

Часть I

Раджан

Поселок Ватапи находился на берегу одного из притоков священной реки Кавери, буквально в километрах семи от дворца, который уже как семнадцать лет принадлежал господину Эвансу и его семье.

Амар Гопал, находясь в хорошем настроении, напевал веселые мелодии, торопливо шагая домой, где его дожидалась семилетняя дочь Малати. Проходя по поселковой площади, в центре которой раскинулся великий баньян, садовник Эвансов поздоровался со старейшиной Бахманом Гандхи, скучающим в тени огромных крон священного дерева.

– Здравствуй, Амар. Рано ты сегодня с работы! – начал разговор один из старейшин поселка.

– Да, господин Гандхи! Сегодня во дворце отмечают день рождения молодого господина и меня отпустили пораньше. А, вот и мой цветочек меня встречает!

– Папа, папа! Ты принес мне сладости из дворца? – кричала издалека перепачканная худенькая девочка, с растрепанными длинными волосами, несясь через всю площадь.

– Малати, дочка! Опять ты без проса из дому вышла! Я же тебя просил столько раз,– сказал отец, обнимая свою единственную дочь.

– Я отпросилась у тетушки Дипали. Не ругайся, папочка! Я тебе ужин приготовила, – виновато сказал девочка, обвивая шею отца своими тонкими ручонками.

– Ты растопишь любое сердце, сокровище мое!

– Ой, Амар, Амар, – причмокивая сказал Бахман. – Жениться тебе, братец, надо. Девочка подрастает, за ней присмотр нужен. Потеряешь дочку, Амар!

– Да, я и сам понимаю все, господин Гандхи. Но видно не судьба мне больше надеть на женщину ожерелье «тали». Мне нужно думать о приданом для дочери.

– А чем тебе твоя соседка Дипали не нравится, братец Амар? – спросил гончар Катила, подойдя к разговаривающим мужчинам.

Амар с дочкой рассмеялись, глядя друг на друга.

– Шутник ты, Катила. Это надо иметь ряд сменных ушей, что бы слушать болтовню Дипали.

– Дипали такая, но справедливая и хозяйственная женщина, – посмеиваясь, сказал сельский гончар. – А что, Амар, угощенья будут из дворца? Дети ждут, не дождутся.

– Будут, будут. Целых две тележки готовят. Я спросил на кухне, а они меня прогнали. Говорят, не до меня им. Весь свет Майсура собрался в саду у англичан. Как, никак молодому господину исполнилось семнадцать лет.

– Абусария тоже там? – спросил Катила.

– Там. Вместе с женой и дочерью. Не отходит от господина Дэвида. Говорят, плохи дела у нашего магараджи.

– Лучше бы, конечно, наш господин не имел с ним никаких дел, – поддержал разговор старейшина. – Много плохого стали говорить о Суниле после кончины его отца. Так и не нашли виновного в его смерти.

– Ой, господин Гандхи, бог им судья. Все богачи одинаковые, – проворчал гончар.

– Ты не говори зря плохо про англичан. Работу в поселке людям дали. Из города к нам люди едут. Просто так что ли? Если бы не господин Эванс, то нас бы одолел голод, как всю Бенгалию.

– Да, да Катила. Хоть он и англичанин, а поселку помог выжить и не только. Посмотри, дома поправил, воду в центе поселка провел. Вон резервуар целый! Работу женщинам на дом разрешает брать. Не гневи богов своими словами, Катила. Лакшми смилостивилась и послала нам англичан.

– А в прошлом году, помнишь, выгнал с фабрики с позором сына моего брата?

– Молчи, Катила. Племянничек твой вором оказался. И поделом ему! – в сердцах сказал старейшина. – Иди и не порти нам настроение. Привезут гостинцы, устроим вечером праздник в деревне. Я то, знаю, что женщины уже готовят лучшие наряды.

Амар с Малати в голос смеялись от пререканий двух старых людей. Катила махнул рукой и, переваливаясь с ноги на ноги, понес свое тучное тело, прикрытое серым дхоти к своему дому, где на прилавках красовались глиняные произведения его труда.