Карла Кэссиди - Запутанная история

– Кажется, в конце опущено слово «но».

Он грустно усмехнулся:

– Да, есть пара человек, которым я не вполне доверяю.

Она подалась вперед, и он уловил тот самый по-весеннему свежий аромат сирени, который однажды едва не свел его с ума. Этот запах пленял его на рефлекторном уровне и пробуждал совсем не нужные теперь воспоминания о той жаркой ночи.

– Кому нельзя доверять?

Он видел движения ее губ и словно опять млел от ее горячих поцелуев. Дэниел встряхнулся и сосредоточился на их деловом разговоре:

– Не хочется мне выглядеть доносчиком. Тем не менее шерифу лучше быть в курсе, от кого можно ждать подвоха.

Она глотнула кофе, а ее темные глаза над ободком чашки посуровели.

– Хотелось бы узнать имена, – попросила она и поставила чашку на стол.

– Рэй Макклюр. Дружил с Уокером, хотя сейчас клянется, что ни слухом ни духом ни о чем не знал и ни о каких наркотиках не ведал. И он уверенно обвинял Бо в убийстве Шелли.

– Я Рэя уже приметила. Ленивый и норовит пофамильярничать. А он не мог иметь какое-то отношение к убийству Шелли?

– Вряд ли. Обвинял Бо, просто чтобы угодить Уокеру и не проводить настоящего расследования.

– Кто еще?

Дэниел стал вспоминать всех, с кем работал.

Рэнди Фаулер тоже не вызывал особого доверия. Он недавно отвез свою мать в элитный дом для престарелых в Джексоне. Несколько месяцев жаловался на высокие цены, а потом вдруг перестал.

– Он тоже был близок к Уокеру?

Дэниел покачал головой:

– Не сказал бы, но они с женой поддерживали тесные отношения с Джимом Бернсом.

– Кто-то еще?

– Пожалуй, больше никого назвать не могу. Со многими я работал по несколько лет и знаю их с детства. Рэй Макклюр – местный. Был ленивым и угрюмым мальчишкой. Таким и остался. А Рэнди Фаулер не из нашего города, приехал из Тупело лет шесть назад. Держится особняком. – Он глотнул кофе и впился в нее взглядом. – Мы когда-нибудь поговорим о той ночи в Новом Орлеане?

Она замерла, а на ее щеках появился легкий румянец.

– Надеюсь, что нет.

– А по-моему, надо поговорить. Когда мы остаемся вдвоем, между нами словно голодный крокодил лежит.

Она еще раз отхлебнула кофе и осторожно поставила чашку на стол:

– Та ночь в Новом Орлеане была совсем не в моем духе. Тогда я только что потеряла своего друга. Он улаживал обычную домашнюю ссору, а закончилось дело стрельбой. Вообще не хотела ехать на ту конференцию. Зашла в бар посидеть где-нибудь в уголке и утопить горе в вине.

– Но тут появился я.

Она улыбнулась. Впервые после приезда в Лост-Бей ее лицо перестало быть непроницаемо серьезным. И от ее обаяния, от ее улыбки у него захватило дух.

– Да, появился ты, такой любезный и интересный собеседник. Вдруг оказалось, что разговор с тобой лучше выпивки. – Румянец на ее щеках стал гуще. – Этой безумной, немыслимой ночи вообще не должно было быть.

– А почему ты сказала, что тебя зовут Лили?

– Так иногда звала меня мама в детстве. Ее имя Роуз, и она говорила папе, что у нас в семье два цветка – роза и лилия. Но в полиции Оливию воспринимали лучше, тем более что это мое настоящее имя. Зато свою дочь я назвала Лили.

– Должен признать, что все эти годы часто вспоминал о тебе. Думал, что ты ушла со службы и нашла свою любовь.

Она бросила на него изумленный взгляд, и тотчас же ее лицо вновь стало непроницаемым.

– Всего через месяц после той конференции я вышла замуж и скоро забеременела. Фил был отличным мужем и отцом.

– Расскажи мне о нем, – попросил Дэниел. Ему хотелось узнать, какой мужчина завоевал ее сердце.

Она села поудобнее. От ее умиротворенного вида Дэниела почему-то кольнула ревность.

– Фил владел небольшим, но популярным рестораном. У него была добрая душа, и он любил меня всем сердцем. Даже когда родилась Лили, он не возражал против моей службы. А благодаря моей маме мы все хорошо ладили, я служила в полиции, а он занимался своим бизнесом. Но затем у него случился инфаркт и он умер.

– А ты надеешься выйти замуж еще раз?

– Не исключаю такой возможности. У меня был великолепный муж, и я знаю, какой хорошей может быть семейная жизнь. Но у меня замечательная мама, она помогает мне растить Лили. Я увлечена работой и не буду особо переживать, если останусь одна.

– Сколько лет твоей дочери?

– Только что исполнилось четыре года.

– Я по-прежнему к тебе неравнодушен. – Слова слетели с его губ прежде, чем он успел их обдумать.

Она отвела взгляд и посмотрела в окно. На город опускались сумерки.