Юлия Шилова - Нечего терять, или Мужчину делает женщина

Захотелось разрыдаться, но я все же смогла взять себя в руки.

– Можно подумать, что ты не врал мне раньше, – сказала я. – Просто сейчас тебе хочется уколоть меня как можно больнее.

– Ладно, родная, забудем. – Андрей обнял меня за плечи. – Ты значишь для меня намного больше, чем все вместе взятые женщины на свете. Послезавтра я уезжаю на целый месяц. Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной. Ты рада?

– Куда ты уезжаешь? – оторопела я.

– На реку. Я уже говорил тебе, но ты в последнее время так увлечена своими мнимыми болячками, что ничего не хочешь слышать. Мы поедем под Екатеринбург. Сплавляться будем по Чусовой.

Слегка отодвинувшись от Андрея, я взяла его за руку и сжала что было сил. Тот слегка поморщился, но не издал ни звука.

– Слушай, мы не можем поехать, – произнесла я словно во сне. – Мы не поедем, – повторила я.

– Почему?

– Потому что диагноз подтвердился. Завтра меня положат в онкологическую больницу. Я очень больна. По правде говоря, мои шансы ничтожны. Ты должен быть рядом, иначе мне просто не выкарабкаться.

– И как называется твоя болезнь? – с вызовом спросил Андрей.

– Лимфогранулематоз.

– Ты долго запоминала это навороченное название?

– Такой диагноз заучивать не приходится. Он намертво врезается в память. Проще говоря, это рак лимфы… Понимаешь? Это рак…

Андрей изменился в лице и снова закурил.

– Ты хочешь сказать, что у тебя… онкология? – спросил он после затяжной паузы. – И ты поверила отечественной медицине?

– Есть результаты анализов, и от этого никуда не денешься.

– Ерунда! Ты совершенно здоровая женщина!

– Ну почему ты не хочешь мне верить?

– Потому что ты вбила себе в голову невесть что, веришь каким-то анализам! Не надо думать о болезни, тогда и болеть не будешь. Так ты поедешь со мной или нет?

Меня охватило чувство беспомощности. Самый близкий человек не хотел понять меня. Я сползла на пол и обхватила колени руками.

– Андрей, господи… Ну почему же ты такой жестокий? – словно в бреду шептала я. – Ну неужели в тебе не осталось ничего человеческого? Если бы ты заболел, я бы сутками сидела у твоей кровати и выходила бы тебя…

– Не нужно громких слов, Виктория. Я задал тебе вопрос, а ты на него не ответила, – раздраженно оборвал Андрей.

Собрав последние силы, я сжала кулаки и процедила сквозь зубы:

– Вопрос закрыт. Завтра я должна лечь в больницу, потому что послезавтра может быть поздно…

– Не поедешь так не поедешь. – Муж безразлично пожал плечами и встал с дивана. – Жаль. Мое дело предложить… Я и не думал, что этот месяц мне придется провести без тебя. Мне хотелось, чтобы ты была рядом.

– Ты поедешь без меня? – спросила я с отчаянием.

– Конечно, а ты сомневалась? Я не полный дурак и не собираюсь сидеть у кровати мнимой тяжелобольной и выслушивать полнейший бред.

– А сейчас ты куда собрался?

– Я снял квартиру. Переночую там.

– Ты снял квартиру?!

– Представь себе.

– Но зачем?

– Затем, что мне иногда хочется побыть одному. Я устал от тебя, от этой квартиры и от жизни, которую ты пытаешься мне навязать. Короче, я умываю руки. Появлюсь, когда посчитаю нужным. – Андрей встал и направился в прихожую.

Как только он открыл дверь, я бросилась к нему с криком:

– Постой! Не оставляй меня одну!

Он посмотрел на меня как на пустое место и отвернулся. Дверь с грохотом захлопнулась. У меня потемнело в глазах…

Не помню, как прошла ночь. Утром приехал папа и повез меня в больницу. Я, как могла, держала себя в руках и старательно избегала сочувствующих взглядов отца. Я чувствовала себя словно виноватой и за свою внезапную болезнь, и за неудавшуюся семейную жизнь…

Где-то там, в другом измерении, остались заботливая мама, мой единственный сын и непутевый муж. Впереди новая, неведомая мне ранее борьба, битва за собственную жизнь, за право находиться рядом со своими близкими.

Чувствовала я себя паршиво. Сильно кружилась голова, подташнивало, я вся обливалась потом. К тому же еще жара в тридцать с лишним градусов. Июнь. Кто-то рванул на Кипр, кто-то в Сочи, а кто-то загорает на даче в ближайшем Подмосковье, и только я, словно маленькая девочка, иду за ручку с отцом и стараюсь из последних сил не потерять сознание.

Я украдкой взглянула на отца, и сердце мое сжалось от жалости. Мне показалось, что он состарился лет на десять. Лицо осунулось, седые виски стали еще белее. Болезнь не щадит ни того, кто болеет, ни его близких.