Кристина Мокроусова - Однажды мы встретимся

Пока я размышляла, ко мне подошел высокий темноволосый мужчина лет сорока. На нем был рабочий костюм синего оттенка с большой надписью «ЛАЙМ». Интересное название, я о таком не слышала.

– Здравствуйте, это вы Мия?

– Да.

– Вот – ваша пропажа и передайте своей родственнице, что здесь опасно гулять. – Засмеявшись, он протянул мне красный телефон, который, действительно, принадлежал Роуз.

– Спасибо вам большое. Вот возьмите. – Я протягиваю ему стодолларовую купюру.

– Ох, это совсем не стоило, но отказываться не буду. Сами понимаете, деньги лишними не бывают.

– Скажите, а вы уверены, что этим телефоном пользовались?

– Не знаю, но судя по тому, сколько пропущенных звонков за сутки, то вероятней всего им пользовались. Вы, извините, мне нужно работать.

– Да, спасибо вам еще раз.

Внимательней оглядываю место. Интересно, как здесь оказался телефон, да еще и им пользовались? Нет, это ошибка какая-то… Вызываю такси, надо срочно обо всем рассказать папе. Потому что мама точно мне не поверит.

Пока я ехала домой, пыталась дозвониться папе. Но у него отключен телефон. Это очень странно и совсем не похоже на отца. Таксист привез меня к дому спустя сорок минут. За это время в моей голове родилось очень много версий, откуда этот телефон мог взяться, но не одна из них не вязалась с основной. Поэтому вбежав в дом, я надеялась, что застану папу дома.

– Пап, мам, вы дома?

Тишина. Сняв пальто, заглядываю в кухню, где обычно что-то готовит мама. Но там никого. Значит она уехала на работу.

– Пап?

Слышу, что наверху какой-то шорох. Но никто не отвечает. Оглядываю гостиную, чтобы взять что-то тяжелое, вдруг воры. Хотя у нас очень хорошая охрана установлена. Так, чтобы взять? Заглядываю в гостиную. Ага, спасибо за то, что у нас дома есть камин. Беру кочергу и тихо поднимаюсь по лестнице. Шорох начинает усиливаться, понимаю, что звуки доносятся из родительской комнаты. Уже замахиваюсь, чтобы если что успеть оглушить воришек. Как вдруг дверь в комнату распахивается. Папа стоит в наушниках и повторяет упражнения за девушкой. Оборачиваясь, видит меня, и с опаской смотрит на то, как я пытаюсь его ударить.

– Милая, у тебя все хорошо?

– Ой, прости. Я кричала, мне никто не ответил, вот я и подумала, что к нам забрались воры.

– Я бы на твоем месте положил эту штуковину. – Папа показывает на кочергу, и я понимаю, что все это время, замахнувшись, стояла и разговаривала с ним.

– Да, конечно, – кладу ее на пол и прохожу в комнату, – я тебе звонила, у тебя отключен телефон. У меня есть кое-какие новости…

– Папа выключает телевизор и садится на кровать, приглашая меня к себе.

– Я стал заниматься спортом, чтобы держать мышцы в тонусе. Доктор посоветовал. А чтобы никто не отвлекал, решил выключить мобильник. Что случилось? Мне показалось, что ты чем-то напугана?

– Сегодня мне позвонили с телефона Роуз, – папа начинает открывать рот, чтобы что-то сказать, – подожди, дослушай до конца. Так вот, мне позвонил мужчина и сказал, что нашел этот мобильный на старом складе, туда еще свозят всю продукцию, которую нужно утилизировать. Он там валялся среди коробок и постоянно названивал. В телефонной книжке нашли мой номер и позвонили.

Папа меняется в лице и непонимающе смотрит на меня. Я продолжаю.

– Да, я тоже была удивлена, поэтому поехала туда, чтобы его забрать. – Из кармана достаю телефон Роуз и кладу его на кровать перед отцом. Он берет в руки телефон, не произнося ни слова.

– Я не понимаю, как он там оказался, потому что при ней его не было, как нам сказали. А сейчас им кто-то пользовался. Я уже прокрутила много версий… – Не успев договорить, папа меня перебивает.

– Мия, подожди. Даже если этот телефон нашли, и он работает, почему ты так думаешь, что им пользовалась именно Роуз. Я знаю, что ведешь к этому. – Папа берет меня за руку и подсаживается чуть ближе, – Солнышко, ты не думаешь, что этот телефон мог забрать тот человек, с которым была Роуз? Ведь мы о нем совсем ничего не знаем. Твоя сестра никогда не рассказывала о своей личной жизни.

Я отсаживаюсь от отца и убираю руку.

– Я понимаю и не исключаю этого. Но почему ты даже не хочешь в этом разобраться? – Отец резко поднимается и подходит к окну. Мы молчим, а затем он начинает говорить.

– Мия, нам с мамой очень тяжело. Даже спустя два года мы не можем поверить в то, что ты осталась единственным ребенком в нашей семье, – его тон меняется и теперь он говорит довольно резко, – но тебе не кажется, что ты заигралась в эти игры? Ничего уже не вернуть, кому мы что докажем? Хватит изводить себя и мучить нас, мы должны жить дальше. А сейчас прости, но я хочу сходить в душ. Я думаю, мы уже все обсудили и больше я не намерен возвращаться к этому вопросу.