Татьяна Ланг - От любви до ненависти один шаг

–

Я рад, что мы летим домой, дорогая, – произнес, наконец, папа, обняв меня одной рукой. Я предпочла не отвечать, повернулась к иллюминатору и закрыла глаза, спрятав лицо в подушку, чтобы никто не увидел моих слез. Я плакала и плакала, пока это окончательно не измотало меня, а потом заснула до самого конца нашего полета.

Как только мы приземлились в аэропорту Санкт-Петербурга, к боковой частной полосе подъехал «Мерседес» отца. Его лицо попрежнему выражало недовольство, но, несмотря на это, он был полностью собран, казалось, что четырехчасовой полет никак на нем не отразился.

Алекс открыл передо мной дверь машины, и я проскользнула внутрь. Папа занял место рядом со мной.

–

Когда приедет мама? – спросила я, нарушив неловкую тишину, повисшую между нами.

Отец возмущенно замотал головой.

–

Твоя мама, Виктория, ужасно облажалась. Она допустила то, что ты снова снюхалась с этим подонком. Так что теперь она не отвечает за эту маленькую проблему под названием «наша дочь».

–

Мама здесь ни при чем. Она не знала, что я была с Владом.

Отец с силой ударил по внутренней панели задней двери.

–

Черт! Виктория, не произноси его имя при мне и вообще! Ты поняла? – рявкнул он.

–

Мы это уже обсуждали, я поняла, – пробормотала я без эмоций. – И не забудь папа, что ты мне обещал.

–

Сомневаюсь, что он захочет вновь тебя увидеть. Вероятно, за тот период, пока ты была с ним, ты не разглядела его и не узнала. Женщины никогда надолго не задерживались рядом с ним. Он любитель мимолетных отношений, Виктория.

И очень жаль, что ты отказываешься это признавать.

От одной только мысли, что другая будет рядом с Владом, у меня екнуло сердце. Но я предпочла не отвечать отцу. Возможно, в чемто он и прав, но сам ничуть не отличается от такого типа мужчин, если уж на то пошло.

Мы ехали до нашего загородного дома, казалось, целую вечность, и всю поездку мне пришлось выслушивать наставления отца.

–

Знаешь, Виктория, если его мозги на месте, то он будет держаться подальше от тебя.

Как можно дальше! – злобно ворчал он.

Наконец мы подъехали к нашему особняку, и у меня участился пульс. Перед глазами встала картина того самого последнего вечера, здесь, в нашем доме. Образ Влада заполнил мое сознание. Я прошла мимо охранников, которые даже и не пытались посмотреть в мою сторону. Меня одолевали безнравственные мысли: может, кто-нибудь из них поможет мне сбежать из этой чертовой тюрьмы, в которую заключает меня мой отец? Или, возможно, я действительно должна забыть Влада, отпустить его ради моей семьи, чтобы иметь шанс на светлое и счастливое будущее и не расстраивать всем этим моих родителей? Как говорят, лучше резко сорвать пластырь с раны, чем отрывать понемногу, ведь будет еще больнее.

Я поднялась на второй этаж и пошла по коридору в свою комнату. Отец, будто тень, следовал за мною по пятам.

–

Прежде чем я уйду, – произнес он, – я хотел бы предупредить тебя, милая: не пытайся сбежать. Здесь повсюду охрана. Просто не позорь меня перед ними, Виктория!

–

Как долго ты собираешься держать меня здесь? Я закончила университет не для того, чтобы стать домохозяйкой, папа! – мой тон стал грубее, и отец, заметив это, подошел ближе и обнял меня.

–

Прости, что нагрубил тебе, моя девочка. Ты ведь сама не оставила мне другого выбора. Я и сам не позволю, Виктория, чтобы ты бездельничала. Отдохни недельку от всей этой суеты.

А потом мы улетим в Лос-Анджелес. В нашей корпорации имеется одна довольно милая вакансия для тебя – место моего личного экономиста!

–

Ты шутишь? Вообще-то ты прекрасно знаешь о моих планах, папа, – я схватилась обеими руками за голову. – Я хотела бы жить и работать в Англии, Америка не для меня! – выплюнула я со злостью.

–

В некотором роде наши планы изменились, малышка, – отец прижал меня к себе и поцеловал в щеку.

–

Я не смогу работать в твоей компании, как бы ты этого не желал. Следить за тем, чтобы не упали нефтяные акции на бирже, – это не мое.

Не этого я хотела для себя, понимаешь?

Отец начал нервно мерить шаги вдоль и поперек комнаты, кидая на меня недовольные взгляды.

–

Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? Тебя ждет место главного экономиста, Виктория! Ты моя единственная наследница. Все эти годы, пока ты училась, я держал это место для тебя. У тебя экономическое образование, и ты – моя единственная надежда. И давай впредь больше не касаться этой темы.