Анатолий Мусатов - Обреченные на грех

Но одна сторона половой «Вселенной» была для нее недоступна и поэтому особенно желанна. Анжела часто воображала, как ее нежное, стройное, изумительных форм тело будет жестоко истерзано грубыми руками обезумевшего от страсти самца. Такие воображаемые ситуации, многократно разыгрываемые в ролевых играх с партнерами, не приносили ей желанного удовлетворения. Она не могла обмануть свою натуру. Ей требовалась настоящая, не поддельная реальность.

Она часто вспоминала парня, который ее изнасиловал. Анжела не могла забыть его бешеный, первобытный напор, его красивое лицо, искажённое в судорогах оргазма. Изнасилование стало для нее спусковым крючком. Она как бы перешла на новый уровень физического познания своей природы. Если до сих пор Анжела жила как бы за стеной, ограждающей ее от истинной природы секса, то этот парень открыл запретную дверь в беспредельный мир вседозволенности полового инстинкта.

Она с трудом сдерживала свою чувственность и жажду совокупления. Везде, где только было возможно, Анжела домогалась удовлетворения от любых, готовых на случку самцов. Она кадрила мужчин в ресторанах, на презентациях, любого рода тусовках, и просто нагло предлагая встречным мужчинам, откровенный взгляд которых она ловила на себе, провести пару приятных минут в соседнем подъезде.

Иногда мужчины, которым посчастливилось познать объятия «гурии», настойчиво просили ее о продолжении отношений. Она умело избегала таких ситуаций, снисходительно объясняя несчастным о губительности просьб для их репутации, семейных отношений, положения в обществе, карьеры и неизбежной финансовой проблеме. Многие сникали, отступались, смиряясь с доводами Анжелы. Но наиболее настойчивые получали шанс в полной мере насладиться перечисленными проблемами в их жизни.

Анжеле они были уже неинтересны. Она искала максимальной выгоды от любой связи. Ее артистизм в достижении поставленной цели развился до высот непревзойденных. Анжеле нравилось играть на чувствах мужчин, как музыкант-виртуоз на своем инструменте. Любой гений в любой области, − будь то шахматное искусство, исполнительское мастерство в музыке, шедевры, изображенные на холсте − без колебаний смог бы назвать ее равной себе в богоизбранности. А потому, добиваясь близости с Борисом, Анжела с тихим удовольствием предвкушала, как обкорнает этого самовлюбленного «нарцисса».

Ее отношения с Борисом были для нее очередной попыткой узнать еще одну грань высокой сексуальной игры. Но она ошиблась. Великолепные физические кондиции Бориса оказались фальшивым фасадом, за которым скрывался примитивный качок из заурядного спортклуба. Анжела обманулась в своих ожиданиях, предполагая за его многозначительными намеками мощь и силу самца, сообразно его рельефному торсу. Требуя от Анжелы всевозможных услуг, этот «нарцисс» ничего не мог дать ей взамен. Он оказался «инертным, бессильным киселем».

Устав от его бесконечных требований минета, облизываний и глотания скудной семенной жидкости, с превеликим трудом добываемой из чресел этой пустой горы мышц, Анжела резко и бесповоротно бросила его. Случай определил ее решение. Не будь этой судьбоносной встречи, она может проваландалась бы с ожившим образцом пластмассового манекена еще какое-то время. Но с ней произошло событие, которое определило все ее жизненные приоритеты.

Она встретила Игоря. Того самого. Насильника.

Как-то Виолетта, затащила Анжелу на выставку-вернисаж. Один из художников, участников этой перспективной выставки в Манеже, каким-то образом попал на крючок Виолетты. Маленькая толстушка, с личиком-блинчиком и пышной выставкой нагрудных прелестей, умудрилась запудрить мозги модному художнику. Тот, не мудрствуя лукаво, за неимением времени, какового никогда не хватает фанатику своего дела, решил: пусть это существо мотается рядом. Все теплее холодными ночами в постели в нетопленной огромной мастерской. Утренние завтраки тоже пришлись кстати. В общем, обосновалась Виолетта в его студии основательно. К тому же, в качестве уникальной натурщицы и музы она устраивала своего кумира-авангардиста-абстракциониста-ещекакоготоиста в полной мере.

Умирая от безделья, Анжела согласилась сопровождать свою подругу на условии, что это не займет много времени. В этот день Анжеле предстояло свидание с одним из кандидатов на ее руку и сердце. Народу на вернисаже было не много. Виолетта сразу же потащила ее к стендам с работами «непревзойденного гения живописи». Так она обозвала своего кумира. Маленький, худосочного вида человечек, годами за сорок лет, в распашонке, с нелепой тюбетейкой на голове, которую он, видимо, считал беретом, церемонно раскланялся, почеломкал ручку и представился.