Николай Шахмагонов - Неподвижно лишь солнце любви

Теремрин в то время ещё не осознал, что в характере его стала проявляться не очень приятная чёрточка – непостоянство. Он так хотел видеть Наташу, так мечтал встретиться с нею на октябрьские праздники, что просто перехотел и стал раздражаться против неё же за то, что она не могла убедить родителей отпустить её. Он даже не подумал о том, что она, его милая Черноглазка, в то время одна ещё никуда и никогда не ездила, кроме Севастополя, где училась в Судостроительном институте, да и туда её поначалу провожали родители, пока она не нашла попутчиц из сокурсниц. Не то чтоб при Советской власти такие поездки были опасны, но мало ли что. Всё-таки путь не близок, да и Москва была совсем незнакома ей. А его ещё могли и не отпустить в увольнение. Если бы он умел в то время судить здраво, понял бы, что и родители Наташины правы, да и она совсем не виновата в том, что не удалась их встреча.

Собственно, трагедии-то никакой не было. Просто нужно было подождать ещё три месяца, и во время зимних каникул они бы непременно увиделись. Есть в каждом мужчине хоть чуточку эгоизма. Попробуй только дать ему, этому эгоизму, волю, и махонькая капелька превратится в море разливанное. Наш герой так досадовал на несостоявшуюся встречу, что даже согласился встретить День Конституции 5 декабря в компании своих друзей. Там он и познакомился с девицей, которая отвратила его от чистых и добрых чувств к Наташе, хотя ничего путного из отношений с этой девицей так и не получилось. Тем не менее, переписка с Наташей стала затухать и скоро оборвалась вовсе.

Прошло время, прежде чем Теремрин, которому пришлось обжечься и не однажды, принимая фальшь за истинные чувства, понял, наконец, что он потерял в лице Наташи!

…В купе уже было темно, поезд шёл всё также быстро, а Теремрин, то дремал, то пробуждался от дрёмы, и всё думал, думал и думал. А думал об одном: была ли любовь? Может быть, просто иллюзия любви? Ведь всё способствовало тому, чтобы появилась такая иллюзия. После нелёгкой учёбы на третьем курсе он оказался в райском уголке, на море, где всё дышало чем-то особенно добрым, светлым, праздничным. И хотя коттеджи пансионата были далеко не пятизвёздочными, а просто фанерными домиками без удобств, всё это в то давнее время не имело никакого значения, тем более для него курсанта, привыкшего к спартанской обстановке. Его встретили с детства родные и близкие люди, с ним рядом была девушка, которую он помнил почти столько же, сколько помнил себя. И всё-таки это была его первая любовь, была сильная любовь, хотя с его стороны она не выдержала испытания, даже такого незначительного, как разлука в несколько месяцев.

Четвёртый же курс оказался богат увлечениями, но все они не шли в сравнение с теми его чувствами, которые он испытывал к Наташе, все, кроме одного. Оно возникло нежданно, во время первого лейтенантского отпуска. Оно казалось несерьёзным в виду разности в возрасте – предметом того увлечения, того чувства, была девочка, которой ещё не исполнилось и шестнадцати. Но на самом деле, как теперь начал осознавать Теремрин, чувства к ней были значительно более сильными и яркими, нежели все другие. А ведь та девчушка была из своего, столь же родного, как и Наташа, круга. Все остальные девушки, которые становились предметами его увлечений на четвёртом курсе, были бы, наверное, ничем не лучше той, что впоследствии стала его женой, той, с которой он так и не нашёл ни общего языка, ни общих интересов в жизни.

Теперь он размышлял над тем, что в старой, дореволюционной России были очень и очень даже мудрые порядки. Взять хоть тоже сватовство, высмеянное и позабытое после революции. А что же в нём было плохого? Да, конечно, случались издержки, случалось, что юношу принуждали жениться на нелюбимой девушке, или девушку выдавали замуж за нелюбимого юношу. Случалось, что родители ставили на первое место материальные соображения. Впрочем, такие случаи известны из художественной литературы, а, по меткому замечанию, одного из выдающихся Русских мыслителей, прошлое России целесообразнее изучать не по романам, а по судьбам конкретных национальных героев.

О сватовстве позабыли, влияние родителей на детей, устраивавших свои судьбы, оказалось сведённым к нулю. И что же из того вышло? Многое, очень многое здесь мог сказать Теремрин по своему личному опыту. Ведь, к примеру, Наташу прекрасно знал его отец, но отца совершенно не интересовало, что и как складывается у Дмитрия с нею. Единственно, что он отметил, так это великолепные её письма, которые Дмитрий хранил дома, и на которые отец случайно наткнулся, а, наткнувшись, прочитал. Он попросил у сына прощения за это, но одновременно выразил восхищение письмами. И всё. Когда Дмитрий прекратил писать Наташе и стал встречаться с другой девушкой, отец никак на это не отреагировал и даже не поинтересовался, кого тот предпочёл Наташе. А дальше – больше. Как-то Дмитрий по пути в увольнение догнал в подъезде совсем молоденькую женщину с ребёнком и поинтересовался, мол, что это за особа гуляла, как он выразился, с младшей своей сестрёнкой. Но в ответ услышал, что это уже замужняя женщина, что у неё маленькая дочка, но с мужем у неё нелады – он старше неё намного. Теремрин нашёл возможность познакомиться с ней, и завязался нелепый роман с замужней женщиной, который привёл к её разводу и к попытке выйти за него замуж. Ту особу, скорее всего, интересовало положение отца Дмитрия, а вовсе не он сам, ещё даже не лейтенант.