Ольга Коренева - Пуля для тантриста

– Как это, сама милиция такое творит? – удивился Андрей.

– Ну да. Ты чего такой наивный? Кто-то на воле заказал кого-то, может, вину свалить надо, либо свидетеля убрать, либо счеты свести. Заплатили ментам, и концы в воду. Нет человека – нет проблемы, как говорится. Это ж обычное дело.

Змей подошел к нарам, присмотрелся, и выбрал нижнюю постель в центре. Он скинул на пол чужие тряпки, и расположился.

– Это моя шконка, – заявил он.

Никто не возражал. Хозяин тряпок осторожно подошел, собрал свои вещи, и молча переместился на верхние нары. Там он обустроился, и уже не слезал.

Все тихо расползлись по своим углам. Андрей забрался на свою лежанку, натянул на голову тонкое грязное одеяло, и уткнулся лицом в стенку. Его опять трясло, холодный липкий пот выступил по всему телу, веки опухли и стали тяжелыми, в висках стучало.

– Харчи тут вкусные? – нарушил тишину Змей.

Ему ответили не сразу.

– Не-ет, бурду приносят, и мало, голодаем. Харчей, можно сказать, нет, – ответил кто-то мрачным тоном.

– Ну это для вас нет, – отозвался Змей. – А для конкретных пацанов сюда все приносят… Уважают.

Он поднял к лицу руки в железных браслетах, и выдернул из уха булавку. Поковырялся булавкой в наручниках, открыл их, и стряхнул на пол. Потом принялся энергично растирать запястья. Закончив это дело, стал разглядывать сокамерников. Повернулся к зэку на соседней лежанке, спросил:

– Что-то не могу купола на твоей наколке посчитать… какая ходка уже?

– Четвертая, кажись … – ответил тот, потирая шею.

– Сурово. Уважаю. Анекдоты какие знаешь, ну?

– Знаю, тюремные.

– Рассказывай, – коротко приказал Змей.

– Ладно, слушай сюда. Сидят в камере, значит, убийца, наркоман и медвежатник. Убийца говорит: «Мужики, я ща охранника грохну, и свалим отседа!» А медвежатник ему: «Погоди лучше, я ща ключи сделаю, и свалим отседа!» А наркоман грит: «Да вы чо, охренели совсем? Грохну, ключи сделаю… Ща курнем и улетим отседа!!! Все просто!»

– Хм, прикольно, – пробурчал Змей. – Но не смешно. Мне б чего поблагороднее, что ли, про волю и баб.

– Ну, могу и про благородных баб. Идет пожилая дама по проспекту и обеими руками шляпку придерживает. Проходит мимо пожилой джентльмен и говорит: «Вы бы, мадам, лучше юбку попридержали, а то все обозревают ваши интимные подробности». «Ну», – отвечает дама,– «во-первых, у меня руки заняты, я шляпку держу. А во-вторых, моим интимным подробностям уже 80 лет, а шляпку я только вчера купила».

– Ха, хороший анекдотец, приятно слушать, – одобрил Змей. – Такие я люблю, благородные. А теперь я о себе расскажу почти анекдотичную историйку, которая случилась. Вспомнилось вдруг, по ассоциации. Это в Черновицкой тюрьме, зимой, вахтенный офицер решил поучить меня уму-разуму. Утром меня должны были доставить на суд, я приготовился, помылся, побрился, а меня всё не забирают. Я уж и попкаря, ну, в смысле, сержанта, который ходит по коридору вдоль дверей камер и заглядывает через глазки внутрь, его, значит, подтянул, а он мне – "раз не идут, значит не надо". Ну, такое дело – спешить мне вроде как особо некуда, разделся, лег спать. Бывает такое, что суды переносят, это дело обычное. Часов в 11 кипиш – немедленно, уже, бегом, на суд. Ребят обули конкретно, за то, что они прощелкали. Суд собрался, прокурор – а подсудимый отсутствует. Я же пока проснулся, умылся, оделся – время идет, вахтенный стоит в дверях, слюной брызжет. Я тоже начинаю на них орать – к тому времени я уже был наглый зек, на себя наезжать не позволял. После суда вечером возвращаюсь в родную тюрьму, конвой, как обычно, определил в стакан и уехал. Тут появляется тот самый вахтенный, и снова начинает орать, что, мол, из-за меня он выговор получил. Я, конечно, тоже не молчу – был бы виноват, понятно. Разводит остальных зеков по хатам, а меня оставляет в стакане со словами, что ты тут у меня сейчас погреешься, у меня, мол, есть два законных часа, которые ты можешь находиться в боксе. Продержал, козел, действительно один час пятьдесят пять минут. За это время промерз я, конечно, основательно, до костей и их мозга – отопления там нет, температура почти как на улице, одежды зимней тоже – костюм, рубашка, туфли, подвигаться или поприседать возможности тоже нет, – стакан размерами точно, чтобы только стоять можно было. Но ничего, отогрелся потом, чифирьком кровь разогнал, даже насморком не заболел. Вот так. А теперь спать хочу, и чтобы тихо тут, не храпеть и не шуметь. Ша. Понятно?

В этот момент снаружи послышался приглушенный шум, голоса. И Андрей различил слова: