– На твоем месте я бы его просто проучил.
– Каким образом? Если без насилия?
– Если без насилия – не знаю!
– Вот и не выступай!
– Хорошо, но есть же еще что-то такое, чтобы он отстал раз и навсегда!
– Ты знаешь, мне приходила такая мысль в голову, – съязвила Грейс.
– Так можно бесконечно бегать от этой проблемы, – Том сбавил обороты.
– Да, но пока я просто не понимаю, где взять столько отваги, – Грейс снова запаниковала.
Не успели они добраться до машины, как Ларс появился в поле зрения.
– Вот, полюбуйся, твой «джентльмен удачи»! – съязвил Том, а сам удивился, как эта фраза сама нырнула ему в голову.
– Только не оставляй меня с ним наедине! – умоляя, протараторила Грейс.
– Могла бы и не просить. Ты, в конце концов, мой работодатель, и я за тебя волнуюсь, – Том попытался развеселить Грейс, но шутка не сработала, потому что она уже ничего не слышала и поспешила укрыться в салоне.
Ларс приближался изящно и неторопливо. Том сел за руль и завел двигатель в попытке хоть как-то его позлить. Не преуспел и сник.
Ждать Ларса долго не пришлось.
Грейс казалось, как будто большая черная тень обошла машину, наполняя ее ощущениями жуткой неуверенности и отрезанности от реального мира. Ларс заглянул в машину через стекло, улыбнувшись во весь рот. Резким рывком открыв дверь, он быстро устроился на заднем сиденье, прямо за спиной у Тома. Медленно оглядел новый салон, слегка прикоснулся к металлическим вставкам на двери. Потом взглянул на Грейс ясным, пронзительным взглядом, движимый желанием насладиться тем, какое произвел впечатление. Он попросту игнорировал Тома, который выжидательно наблюдал за ним.
У этих двоих уже давно были натянутые отношения, хотя прямых столкновений не происходило. Грейс уже справилась с беспокойством и равнодушно уставилась в окно. Том насупился, напустив серьезное выражение лица. Ларс, видимо, догадался, что прерывать неловкое молчание придется самому:
– Здравствуй, Грейс! Рад видеть тебя в здравии!
– Здравствуй, Ларсик!
– Все такая же скромница, хотя выглядишь замечательно!
Грейс знала, Ларсу нравилось яркое и броское в одежде, но предпочитала одеваться не в угоду ему. Вот и сегодня она выбрала костюм от «Дольче»: легкая юбка цвета молодой сирени с орнаментом в виде старинного позолоченного сердца с крошеным жемчугом в середине и той же фактуры топ, открывающий белизну рук, несвойственной калифорнийцам.
– Спасибо, Ларс, за банальный комплимент. Какими судьбами ты сегодня к нам?
– Не откажусь, если ты меня подбросишь до Westfield center…
– Хорошо. Том, поехали.
Том раздосадовано нахмурился еще больше и привел машину в движение. Какое-то время ехали молча. И Грейс даже показалось, что в этот раз все обойдется, но Ларс подло рассеял ее надежды.
– Грейс, мне понадобятся деньги! – в салоне прозвучала та самая коронная фраза бывшего супруга, да еще тем самым ненавистным ей тоном, от которого у Грейс голова шла кругом.
– Стесняюсь спросить, какие?
– Как какие? Зеленые! – Ларс бросил наглость элегантно.
– Интересная у тебя привычка приходить за моими зелеными! – ее светлые глаза вспыхнули от усмешки.
– Ах, в этом смысле… Просто они у тебя есть, а у меня нет, – сказал он, разглядывая что-то в окно.
В этот самый момент Грейс решила перейти в наступление:
– Есть для тебя что-нибудь святое на свете?
– Ох, Грейс, попробуй рассуждать логически. Если есть знакомая рыбка золотого стандарта, у меня не может быть причин вести себя прилично.
– Враг остается врагом всегда!
– Ты мне льстишь, и мне это нравится, – Ларс даже засопел от удовольствия.
– Сейчас не самый подходящий момент просить у меня деньги…
– Все это, что пришло тебе в голову, я знаю, – самодовольно перебил ее Ларс.
– Я так понимаю, ты снова требуешь.
– Без сомнений!
– Какая сумма тебя вдохновила на сей раз? – Грейс возмущенно смотрела прямо Ларсу в глаза.
– Сто тысяч! – вкрадчиво произнес он свое заветное слово.
– Серьезно! Почему не двести? – Грейс подалась всем корпусом вперед, изображая искренность.
Сказать, что Ларсу странно было видеть свою бывшую успешной и уверенной – ничего не сказать. Если ее угнетало то, что он приходит грабить собственных детей, то у Ларса на этот счет было совсем другое мнение. Он никак не хотел признавать достоинства Грейс – это был его личный пунктик. В такие моменты, как сейчас, его переполняло чувство превосходства и уверенности, что он прав только потому, что сильнее, потому что он всегда знал: она в конце концов уступит и профинансирует его очередное безумие. Его не заботили трудности и дела Грейс. Что бы кто ни говорил, но его личное удовлетворение зависело от ее уступчивости. Вот почему, когда Грейс широко раскрыла глаза, он, не скрывая удовольствия, сказал:
Читать дальше