Евгения Кретова - Дом потерянных душ

– Они уже знакомы, верно?

Римма Аркадьевна поперхнулась.

– Как вы узнали?!

– Не я. Карты говорят… Они знакомы, несколько раз виделись, было даже какое-то общее дело…

– Он помогал искать ее сына… Жуткая история, бывший муж забрал ребенка из садика, не предупредив, хотел увезти в Питер.

Аделия знала сотни таких историй. И даже похлеще. Близкие люди как никто другой могут делать больно. Она смотрела на карты и видела судьбу этой незнакомки с фото. Видела ее одинокие вечера, ее жизнь прошлым: она любила мужа. И сейчас даже жалела, что допустила развод, винила себя. Ничтожная ссора, которая обернулась тремя расколотыми жизнями.

«Если бы ты пришла ко мне, я бы тебе, возможно, помогла», – подумала с сожалением.

– Знаете, у вашей протеже своя дорога… И сердце ее занято тем, кто в нем давно…

– Кобелиной этим, что ли? – Клиентка сверкнула глазами, поджала губы.

«Понятно», – Аделия вздохнула.

– Но он любит ее. И у них общий ребенок.

Она надеялась, что желание посплетничать рано или поздно донесет это зерно в уши незнакомки с сотового. Шансы пока есть. Еще, если верить Таро, примерно полгода. После – разбитую чашу не склеит никто.

– Значит, это не она… – Римма Аркадьевна озадачилась, задумчиво взяла в руки сотовый. Аделия остановила ее.

– К сожалению, я не могу перебирать всех ваших знакомых женского пола и искать среди них ту, которая займет место рядом с вашим сыном. Таро – это не русская рулетка и не лотерея. К тому же наш сеанс окончен.

– А можем ли мы его продлить? У меня столько вопросов!

– К сожалению, нет. Вам для этого придется прийти еще раз… Если ваши вопросы будут так же актуальны.

Римма Аркадьевна с сожалением встала.

– Что ж, вы правы, мне нужно обдумать то, что вы сказали.

Она направилась к двери.

Аделия прикрыла глаза, закуталась плотнее в шаль: ее всегда морозило после сеансов. Перед глазами плыла заснеженная долина, искрящееся серебром утро. Вдали, на кромке горизонта, кружевная линия далекого леса. Она даже смогла уловить терпкий, чуть колкий воздух и, кажется, поймала ресницами пару мелких снежинок, подхваченных легким ветром.

«Может, на Новый год бросить все и рвануть куда-нибудь в Подмосковье, в пансионат?» – по-своему расшифровала Аделия такое реальное видение, больше похожее на воспоминание.

Маршрутка, усталый и злой водитель, потухшие лица пассажиров – Аделия старалась не видеть их. Давно, еще в институте, где она училась на факультете психологии, девушка поняла, что невозможно принять чужую боль. Нельзя ее разделить. Можно лишь распределить нагрузку, по капельке, по мгновению, разнести ее на прошлое и настоящее, поместить осмысленно в будущее. И позволить нести дальше. Человек привыкает к ноше и перестает ее замечать.

Открывая салон магии, она опиралась именно на это – желание помочь нести боль дальше. Она – не Господь Бог и изменить ход вещей не в состоянии, но если психологу с дипломом никто не верит, то к гадалке идут и слушают. И выполняют инструкции, будь то натальные карты или предсказания. Для Аделии они – как плацебо для медиков, девушка не верила в их силу, но верила в силу убеждения, что они помогают.

– Алло. – Из раздумий ее выдернул звонок сестры.

– Ты дома?

Аделия устало посмотрела в окно, отметила, что они миновали пустырь и свернули к магазину одежды.

– Подъезжаю. А что?

Молчание в трубке.

– Вася и Тёмчик у тебя под дверью, ждут. Голодные. Покормишь?

Вася, то есть Василиса, и Артем – племянники Аделии, двенадцатилетние подростки-близнецы, угловатые и ершистые.

– Не поняла. – Она в самом деле не поняла, что́ дети сестры делают в девять вечера под ее, Аделии, дверью.

– Мы с Трушиным разводимся, – всхлипнула сестра и заревела в голос.

Трушин – это ее муж и отец близнецов. В обычной жизни – Илья, менеджер крупного магазина мебели, начальник какого-то там отдела, громогласный и большой. В дни, когда сестра на него сердита, он превращается в «Илью Ивановича». Став «Трушиным», бедолага, очевидно, попал в жуткую немилость.

– С чего это вдруг? – Аделия расплатилась за проезд, вышла из маршрутки и автоматически свернула к магазину, за пельменями.

Сестра снова всхлипнула:

– У него точно другая, я чувствую…

«Вот те раз», – вздохнула Аделия про себя.

– С чего взяла? – спросила вслух.

– Он на работе постоянно задерживается, духи поменял, стал ухаживать за собой… Адель, он в барбершоп начал ходи-ить!