Виктория Дорофеева - Я безумно тебя боюсь. Продолжение

Ночью мир выглядит совсем по-другому. Не яркая луна, золотом отливается в каждой травинке, медленно колышущейся от лёгкого ветра. Умиротворяющее спокойствие охватывало всё вокруг. Расписные узоры звёзд, отражались в лужах, придавая особую магию путешествия. Холодные ночи, теперь сменились на изнуряющую жару, от которой спасал проливной дождь, и если уж он начинался, то лил несколько дней, непрерывным потоком.

Ноги у Славы, превратились в одну сплошную кровавую мозоль. Но она продолжала идти, пытаясь отыскать во всём происходящем хоть какой-нибудь смысл. Во всём должен быть смысл, верно? А если его нет, то нужно срочно придумать. Иначе, ноги начнут тяжелеть с каждым шагом.

Высокие стены города показались на горизонте. Слава побежала изо всех сил. Вот он! Город! Ворота приветливо распахнуты, будто её тут уже заждались.

– Куда? – рявкнул охранник, который, как показалось Славе, дремал.

– А я это… – только и успела вымолвить она, когда охранник схватил руку.

– В таком виде! Куда ты собралась, оборванка? – продолжил он.

– Мне нужна работа – робко вымолвила Слава.

– Работа?! Кто ж возьмёт такую замухрышку? А? Шагай-ка отсюда, пока я шкуру с тебя не спустил! – смеясь, ответил охранник, и вышвырнул за ворота Славу.

Отойдя немного от ворот города, Слава упала на землю, обратив свой взор на уже исчезающие звёзды, перед рассветом.

– Ну, вот и всё – прошептала она. – Больше нет сил. Я устала, мам. Не могу. Я старалась быть сильной, мамочка. Правда, старалась.

И от усталости, закрыв глаза, Слава не заметила, как уснула.

Слабая боль под рёбрами, заставила открыть глаза.

– Живая? – спросил всё тот же охранник, который не пускал Славу в город, пиная ногой. – Настырная ты! Ладно, поднимайся. Пошли, найду тебе работу, коль так просишь.

Слава тотчас же, поднялась, и пошагала за невысоким, облачённым в латные доспехи мужчиной.

– Смотри, – указывал он на семерых коней – их накормить! Причесать! Непотребности за ними убрать! Ясно?

Слава помахала головой в знак согласия.

– Хорошо. Люблю понятливых. Обед ровно в 12 дня. Не опаздывать! Можешь приступать, после того, как помоешься. Бочка с водой вон там – указав на дальний угол конюшни, сказал невысокий мужчина.

Слава послушно пошагала в указанное место.

– Об оплате не спросишь даже? – удивился мужчина. – Во народ пошёл! Три золотых в месяц, устроит?

– Да – тихо ответила Слава.

– Ну, иди, давай, работница! – ухмыльнувшись, добавил охранник.

Кони приняли Славу, будто давнюю знакомую. Кроме одного. Гордость – так звал его дядя Григорий. Он постоянно норовил лягнуть копытом, или опрокинуть ведро с водой, которое несла Слава, чтобы напоить его. Но, этот конь был и самым красивым из всех. Белая грива отдавала золотом на солнце, горделивая, мускулистая спина, всем своим видом показывала, что оседлать её не так просто.

– Слушай! А как звать то тебя? – спохватившись, как то за обедом, спросил охранник, который дал работу Славе. – Ты каждый день со мной кушаешь, а я даже имени твоего не знаю.

– Слав… – кашлянула она. – Ярослава, дядя Григорий.

– Надо же! Имя то, какое интересное! – восклицал мужчина. – А лет тебе сколько?

– Тринадцать или четырнадцать. Точно не знаю – продолжая жевать, ответила Слава.

– А как же так получилось, что ты не знаешь? – удивился дядя Григорий.

– Мама знала – грустно опустив глаза, ответила она. – А потом её убили. Я маленькая совсем была, и точно не помню всего.

– Маму убили…надо же – продолжал удивляться мужчина. – А чего же ты ничего не рассказывала про это?

– Да это давно было. К тому же, Вы не спрашивали, дядя Григорий.

– Я же не знал! – воскликнул мужчина в ответ. – А отец твой где?

– Мама говорила, что мой папа был отличным воином, и погиб достойно сражаясь за свои земли – грустно ответила Слава.

– А братья? Сёстра у тебя есть? – не унимался мужчина.

Слава помахала головой в знак отрицания.

– Совсем одна? – округлил глаза мужчина. – Надо же! А я и не знал…Чем же помочь тебе, деточка?

– Вы и так помогли мне, дядя Григорий – повеселевшим голосом, ответила Слава.

– Нет, ну, как то же нужно…сделать что-то надо. Ты же одна совсем.

– Нет, я не одна. Мама всегда смотрит на меня сверху, и помогает.

– Но, ведь она умерла – грустно сказал мужчина.

– Мамы не умирают, дядя Григорий – немного с обидой в голосе, ответила Слава. – Они просто рядом быть перестают. Но, всё равно, превратившись в звёзды на ночном небе, продолжают освещать путь своим детям. Моя – самая яркая! Когда мне страшно или грустно, когда силы совсем покидают меня, я смотрю в небо, и вижу её улыбку.