Эллен Фоллен - Точка отсчета

Голод! С ним я сталкиваюсь практически сразу после сильного приступа агрессии. Будто организм хочет восполнить другие потребности. Продолжая хрустеть, я замечаю некоторую закономерность. Моя жизнь состоит из семи составляющих: голода, в том числе и сексуального, безудержного веселья, панического страха, апатии и желания умереть, которое плавно сменяется дикой агрессией. И вот когда я прохожу все эти стадии – я хочу есть, много и всё, что попадает под руку.

Родители понимающе наблюдают за моим поведением, кивают официантам, чтобы они заносили всё, что они могут нам сегодня предложить.

– Присаживайся, родная, – папа выдвигает стул рядом с собой, похлопывая по мягкой обивке. – Успеешь ты по своим делам.

Я мычу, запихивая в рот всё без разбора. Яйца пашот расплываются по тарелке, как только протыкаю их ножом, накалываю на вилку кусочек хлеба и обмакиваю в желтке. Главное, не переесть, не хочу снова блевать перед моим парнем.

– Вот чёрт, я не сказала? Это не дело, пришло время возвращаться, – восклицаю с набитым ртом, подавшись вперёд, вытаскиваю из сумочки телефон. – Чёртов айфон, палец никогда не хочет срабатывать! – облизываю, затем вытираю подушечки пальцев о салфетку.

– Лея, – мягко произносит мама, отодвигая в сторону очередной стакан сока из манго, стоит мне поставить локти на стол. – Не могла бы ты повторить, золотце?

– Прости, мам, но мне необходимо забить кишку дома, чтобы не расплескать всё по пути. Не хочу пугать Юджина, если меня снова вывернет, – быстро перевожу взгляд с телефона на родителей и обратно.

– Неужели ты снова собралась к нему? Лея, ты была в ужасающем состоянии в прошлый раз. Перед твоей госпитализацией… Малышка, не надо снова делать это с нами, папа никогда не умел скрывать свою брезгливость относительно моих парней. – Милая, – папа предостерегающе смотрит на маму, я уже схлестнулась с ней взглядами и не собираюсь отступать. – Ты разумная девочка. Я же попросил тебя.

– Не спорю, только он уже несколько раз подвёл её. И каждый раз, когда он появляется на горизонте, наша дочь не в себе, – мама собирает ладони в замок и слегка наклоняется к столу. – Тебе нравится мучиться?

– Вы не понимаете, – отрицательно качаю головой, моё настроение полностью зависит от оппонента на той стороне связи моего телефона. – Всё не так, Юджин ни в чём не виноват.

Парень оставляет на стене один за другим посты, все они по-своему прекрасны. Я полностью отключаюсь, продолжая жевать какие-то тарталетки со сладким кремом и ягодами поверх них, запивая всё вкусным чаем. Родители начинают переговариваться между собой, решая мои проблемы, хотя никто их об этом не просит. Папа доказывает что-то своё, всегда на моей стороне, пока мама докапывается до меня. Ещё один плюс биполярности, когда мы проходим стадию агрессии, вот этот жор и сексуальное влечение трудно сбить чем-то по типу домашнего воспитания. Мозг просто отключён, еда становится жизненно необходимой.

– Лея, я много раз уже говорила тебе избавиться от этих отношений. Они тянут тебя на дно. Кто он? Мы его ни разу не видели вживую. Как ты вообще представляешь такого бездельника около себя? А что насчёт журналистов?! Последняя вышедшая статья гласила о том, что он музыкант! На чём же, простите, он играет? На наших нервах и терпении?! – мама касается телефона в моих руках. – Если вдруг он ещё раз сделает тебе больно…

– Не сделает, – приподнимаюсь, вытираю губы салфеткой и кладу её в одну из пустых тарелок. – Он чрезвычайно творческий человек. Гитарист.

Отец сжимает салфетку, и я улыбаюсь ему благодарная за поддержку.

– Мам, не начинай, ты не хочешь слышать от меня причины. И не хочешь лезть в это дерьмо! – взрываюсь я, ощущая, как мои щёки пылают от гнева.

– Господи, давайте только не сейчас, – громко восклицает отец. – Марика! Не надо поднимать тему, о которой мы не хотим говорить! Не надо волновать её! – он обращает внимание на меня. – Лея, послушай. Мы с мамой всегда будем на твоей стороне, что бы ни случилось. Только, пожалуйста, береги себя и не делай глупости.

– Артур, она идёт к нему! Неужели у нас нет никаких условий или ультиматумов? Я не могу так! – из глаз мамы брызгают истерические слёзы, и мне становится противно, что я не могу закрыть свой поганый рот и обязательно сейчас сорвусь.

– Я последний раз вам объясню и очень надеюсь, что до вас дойдёт! Юджин единственный настоящий человек в моём спутанном сознании, искажённой реальности. Я чувствую, что могу жить полноценной жизнью благодаря таким, как он. Ему наплевать на мои вспышки, агрессивные стычки, погружение в себя! Он напичкан всяким дерьмом, иногда еле ворочает языком и мочится мимо писсуара, его переполняют низменные чувства, и он не прочь совершить аморальные поступки. И на его фоне моя биполярность – это просто дерьмо на подошве ботинка, его растираешь о траву и движешься дальше. Вот так мы выживаем! Понимаете? Я, прежде всего, человек. У меня есть свои потребности, и вы не вправе постоянно осуждать и решать за меня. Поймите, там, рядом с ним, мой дом. И у меня не получается иначе, – я задираю гипюровые рукава, оголяя свежие розовые шрамы на изгибе рук. – Ни один нормальный мужчина не станет встречаться со мной. Жить в вечном страхе, что я покалечу себя или его, ждать, что он однажды столкнётся с утечкой газа и в один прекрасный момент не проснётся. Никто не станет выдерживать мои истерики, крики, побои, лезвие у горла, – наливаю себе воды в стакан и выпиваю её залпом, вытирая капли, стекающие по подбородку тыльной стороной руки. – Давайте будем честными друг с другом. Затмения стали происходить слишком часто, и это начало конца.