Olga Greenwell - Гречишный мёд

– Уля, Уля!

Я остановилась, прислушиваясь к голосу. Неужели я так далеко зашла? С тревогой огляделась вокруг. Ну да, я стояла посередине высохшего болота. Бабушкин голос доносился справа от меня. Отмахнулась от назойливых комаров и, бросив последний взгляд на заманчиво желтеющие ягоды морошки, поспешила в ту сторону, откуда услышала крики.

– Уля, эу!

Под ногой хрустнула сухая ветка, и я чуть не упала. Послышался треск разрываемой материи. Теперь мне точно не отвертеться от строгого выговора – на носу школа, а на лишние вещи денег у бабушки нет.

Мой алюминиевый бидончик откатился в сторону и застыл, рассыпав собранные ягоды. Вот невезуха. Наскоро собрав свой уцелевший урожай, я изо всех сил бросилась по лесной тропинке к дому.

Бабушка была для меня новым человеком. Сблизились мы с ней только последние два года. До этого я ее помнила смутно, и воспоминания эти не из приятных: как она сердито выговаривала что-то маме, а та плакала. Кажется, я была тогда совсем крошечной. Помню только ее резкие слова: «Отдай мне девчонку!»

Мне почему-то бабушка показалась тогда страшной, как ведьма. Она была высокая и какая-то тёмная, что ли. Мрачная. И глаза такие чёрные, бездонные, словно засасывают тебя. Это теперь я уже знаю, что бабушка совсем другая. Все эти детские впечатления оказались обманчивыми. Было интересно знать, что про неё думают местные. А то, что они перемывают ей косточки, а теперь ещё и мне, я знала точно.

Баба Шура жила на отшибе. Маленький деревянный дом, хоть и старый, но крепкий, практически не видно с дороги. Высокие сосны с золотистыми стволами плотно окружали его, а кусты жимолости между ними не позволяли проникнуть постороннему взгляду. К бабушке не часто приходили люди, но когда приходили, она всегда просила меня выйти из дома и погулять где-нибудь, пособирать грибы или ягоды. В основном приезжали издалека, иногда на дорогих иномарках. На мои вопросы бабушка либо молча поджимала губы, либо быстро бормотала «Рано ещё, погоди. Придёт время, узнаешь».

Но все-таки мне хоть и всего двенадцать лет, почти, но я далеко не дурочка. Привыкла думать и доходить до всего своим умом. Ещё я любила записывать свои мысли и рассуждения на бумагу, а потом перед сном перечитывать их, обдумывать и раскладывать все по полочкам. Поэтому когда бабушка однажды заговорила о том, что скоро будет меня учить всему, что сама умеет, я знала, о чем она говорит – о знахарстве.

Мои рассуждения прервала Весна. Она выбежала непонятно откуда и радостно набросилась на меня, едва не повалив. Я отворачивалась от ее огромного языка, пытаясь оттолкнуть ее.

– Весна, фу!

Она смешная и ещё глупая. Ей чуть больше года. Красивый ирландский сеттер, который кто-то из богатых клиентов подарил бабушке.

– Ульяна! – А вот и она сама. Сквозь стволы деревьев я видела ее высокую стройную фигуру. Баба Шура стояла на крыльце и, слегка прищурившись от лучей заходящего солнца, смотрела на меня. Не улыбалась, но я знала, что и не сердилась. – Где тебя носит? Наверное, за два часа набрала целый бидон?

Она с улыбкой разглядывала мое испачканное ягодами лицо, синие от черники губы.

– Я рассыпала, ба. Услышала, как ты кричишь, побежала, и вот…

Показала свою полупустую тару.

– Ай-яй-яй, и платье порвалось.

Я опустила глаза. Действительно жалко. Красивое платье было, мое любимое. Купили в Серове, когда ездили на ярмарку. Так хотелось надеть его именно сегодня. Я представляла себя дриадой, бродящей по лесу в поисках приключений. Правда, я ещё не знала каких именно приключений, но отчего-то возникало странное сосущее чувство где-то под ложечкой при одной мысли о них.

– Ладно, прохиндейка, пойдём мыться перед сном. По-быстрому, над тазиком полью.

В доме приятно пахло деревом. Не новым, а старым, сухим. И ещё приятно так известкой от печки. Если у меня была возможность, то я всегда задерживалась на пороге, чтобы втянуть носом этот неповторимый запах, пропустить его через себя и попробовать на вкус.

Бабушка Шура уже погромыхивала кастрюлями с кипятком, зачерпывала старым ковшиком холодную воду из ведра, смешивая. Стянув платье через голову, я осталась в одних трусиках. Начала распускать косу. Покачав головой, бабушка подняла с пола мое платье.

– Зашью, – коротко произнесла она. – Давай, девчонка, становись в таз.

Пока она яростно натирала мое тело, я думала о завтрашнем дне. Бабушка обещала взять меня с собой на луг, собирать травы. Через три дня должно быть новолуние, а это самое подходящее время для сбора.