Алиса Клевер: Нежные языки пламени. Лотос

Я перелистала страницы браузера.

Как я не заметила этого раньше?

Как никто не заметил этого?

У Дика Вайтера были вовсе не голубые глаза, и это было до смешного легко проследить. Он вовсе не был тайной за семью печатями. До какого-то скандала с утечкой секретных данных у спецслужб Германии Дик Вайтер вел бурную агитационную деятельность, суть которой сводилась к следующему: «Все государства – зло». Мама – анархия, папа – стакан портвейна. У Дика была страничка в Википедии, у него был сайт, за ним числилось множество новостей, он попадал в объективы камер на различных демонстрациях – всегда с темными карими глазами, такими, какие были у Одри. Я бы никогда не забыла ее глаз, ее взгляд отпечатался в моей душе в тот момент, когда она бросила в меня коктейлем Молотова. Глаза у Дика Вайтера были почти такими же на фото в одних статьях, на других фотографиях они могли казаться чуть темнее или, наоборот, светлее – до оттенка бронзы. Но точно не были голубыми.

Везде, кроме этого кадра, когда он, уже мертвый и равнодушный ко всему, смотрит в ясное небо.

Я вскочила с дивана и осмотрелась вокруг так, словно боялась, что кто-то может меня увидеть. Мысль, еще не оформившаяся до конца, кирпичик за кирпичиком пробивала стену, за которой стоял исчезнувший Сережа. Может ли быть, чтобы само небо просто исказило своей бездонной голубизной цвет глаз скандально известного журналиста Дика Вайтера?

Я забила запрос в поисковую строку, и нашла как минимум две статьи, авторы которых, как и я, обратили внимание на эту незначительную деталь. Дик Вайтер во время своей роковой прогулки надел для маскировки голубые линзы. Смешная, недостаточная мера, когда твое лицо известно всему миру. Эта деталь – линзы – упоминалась вскользь, она никому не была интересна, кроме меня. Просто часть маскарада, вполне объяснимая в положении Дика Вайтера.

Никто, кроме меня, не знал, что линзы в той ванной комнате в доме Габриэль тоже были синие. Никто, кроме меня и, возможно… Сережи?

Эта мысль обожгла меня и заставила задохнуться. Что, если я ошибалась с самого начала?

Я услышала шорох и чуть не подпрыгнула до потолка, но это только невесть откуда взявшийся Константин прыгнул со шкафа на журнальный столик.

– Костик, черт тебя подери! – воскликнула я, и кот с достоинством принялся облизывать лапы. Само присутствие кота меня чуть успокоило. Я сказала себе, что нужно мыслить логически. Нужно понять, действительно ли есть связь между линзами в гостевой ванной особняка Де Моро и смертью Дика Вайтера. Я чувствовала, что связь есть, но чувства – это не то, на что можно опираться по-настоящему. Чувства не покажешь полицейскому из французского участка.

«Хорошо, Дарья, хорошо, успокойся», – сказала я себе и потерла холодные ладони. Давай просто допустим , что Дик Вайтер умер именно в тех линзах, которые я видела в ванной комнате Габриэль. Это значит, что он за каким-то чертом был в доме Де Моро. Больше я ничего не могла утверждать наверняка. Он там был, и о нем никому не сообщили. Ни властям, ни полиции, ни каким-нибудь еще секретным службам. Хорошо.

– Ничего хорошего! – сказала я самой себе. Мысль пробивалась через твердую асфальтовую корку моей памяти. Я вспомнила день, когда мы все – я, мама, Сережа – оказались в доме Де Моро. Случайность, организованная Андре ради того, чтобы поставить меня в неудобное положение. Месть за то, что мой бойфренд все еще со мной. Вот мы разговариваем с людьми, и я помню, как Сережа поражается тому, какой скудный банкет у таких вроде бы приличных людей. Для Сережи все происходящее – аттракцион, приключение, о котором он потом будет рассказывать знакомым. Для Андре – азартная игра, в которую он никого не посвятил.

Итак, мы наверху, в библиотеке. Никто, кроме нас, не знает, что мы там, никто не должен там быть. Мы пьем виски… Да, кажется, виски или коньяк. Я не могла точно вспомнить, но это было неважно. Зато момент, когда взбешенный Сережа бьет меня кулаком по лицу, возник в памяти так явственно, словно все случилось только вчера. Было больно, но было также и что-то освобождающее в том, что я, наконец, смогла сказать то, что думаю, и в том, что получила по заслугам.

Делай только то, чего действительно хочешь, потому что в конце дня ты все равно останешься наедите с собой. Не нужно бояться быть жестокой, ты все равно никогда и никого не сможешь помиловать.

– Он увидел Дика Вайтера! – сказала я коту, и Константин посмотрел на меня так, словно давно уже ожидал этого вывода и не понимал, как можно было столько времени быть совершенно тупой. Дальше, что было дальше? Я не знаю, как и почему, но то, что Сережа увидел этого Дика, стало той самой поворотной точкой в его судьбе. Вовсе не наша ссора, не ревность и даже не удар по лицу. Совершенно другое, стороннее событие, которого не должно было произойти, и вот – Сережа пропадает.