Валентин Колесников - Принцесса. Сборник новелл о любви

Снова Айна не мог понять, как бросить лошадей, избавится от съестных припасов, которые так опрометчиво выбросил из кожаной сумки Кшатр и говорить, что нам ничего уже не нужно, и, что мы под защитой Зевса. Странно рассуждает Кшатр. И если бы не то, что два раза он спасал ему жизнь, Айна ни за что бы ни поверил Кшатру. И он последовал за ним на территорию храма. Колонны стояли молчаливыми громадами, вытесанными из цельных огромных мраморных плит. И вид этих монументальных Колосов, внушал страх и трепетное чувство преклонения перед этим чудом зодчества древних строителей. Кшатр смело проследовал на середину храма. Снова приклонил колено и прочитал на своем языке молитву. В этой молитве Айна расслышал слова, « Хааре, Кришна, Рама и еще некоторые словосочетания» , затем, закончив, молится, он уселся в позу лотоса и стал произносить странные слова, похожие на гортанные звуки неведомого звучания песни без слов, где каждый куплет заканчивался звуком « О- о- м- м- м!» . Так длилось довольно долго. Айна уже решил, подойти к молившемуся другу Кшатру и остановить его, спросить, что мы тут делаем, и что нам предстоит делать в дальнейшем? Но тот встал и сказал подошедшему другу:

– Пошли к Северному краю храма, там отсчитаем семь плит от края к середине, затем надо отсчитать двадцать плит внутрь храма и на двадцать первой плите остановится. Эту двадцать первую плиту необходимо сдвинуть. Под ней находится тайный вход в подземный туннель. Пошли.

Айна последовал за Кшатром и, когда тот остановился у нужной плиты, почти в центре храма, спросил его:

– Это та плита, которую нужно сдвинуть?

– Да, это та самая плита. – Ответил Кшатр.

– Кшатр, я, конечно, понимаю, что ее надо сдвинуть, но, посмотри, как эти плиты все подогнаны друг к другу. Там нет даже выемки, за которую можно зацепиться и сдвинуть ее с места. – Встревожено сказал Айна, понимая, что вся затея ни к чему хорошему не приведет. На что Кшатр ответил:

– Айна, каждая вещь, будь то огромный камень или маленькая песчинка среди барханов пустыни, имеют свою душу, обращаясь к душе, можно попросить предмет уступить нашей просьбе и предмет послушает. Но только нужно говорить на языке той вещи, которую нужно уговорить сделать, то или иное действие.

Айна слушал такие речи Кшатр и не верил своим ушам. Он стал подозревать, что Кшатр, за долгое время плаванья рабом на пиратской галере, тронулся умом. Ему стало жалко этого бывшего раба, уже ставшего его другом, которому Айна доверял, как самому себе. Айна решил отговорить Кшатр, вернуться к лошадям, взять с собой бочонок с золотом, который вот стоит рядом с Кшатром на плите храма, и ускакать прочь в безлюдное место острова, где обустроится и жить, дожидаясь лучших времен. Он уже собирался это сделать, но упрямый друг сел в позу лотоса и принялся за свое гортанное пение. Айна, решил выждать, когда Кшатр закончит петь и затем поговорить с ним.

А тем временем Кшатр распевал на разные голоса свою тягучую песнь, которая казалась то мышиным писком, то трелями сверчка, то кваканьем хора лягушек в пруду. Наконец его голос обрел какое- то дребезжащее похожее на жужжание шмеля пение. При этом тело Кшатр колебалось из стороны в сторону, а жужжание, исходившее из его ноздрей, и чуть приоткрытых тонких губ рта нарастало с каждым мгновением. В это время плиты, на которых стоял Айна стали издавать дрожь, как при землетрясении, а мраморная 21 плита, у центра храма вдруг поднялась в воздух и сдвинулась в сторону. Кшатр прекратил издавать жужжащий звук, и плита с грохотом упала рядом, открыв вход в подземелье храма. Айна от удивления не знал, что и думать о таком умении своего друга.

– Айна, возьми бочонок с золотом и следуй за мной. – Сказал Кшатр. И Айна подчинился словам Кшатр. Они спрыгнули вниз небольшого помещения. Тут было просторно и светло от открытого отверстия входа. На мраморных стенах комнаты были цветные изображения из жизни древнегреческих богов. Кшатр снова сел в позу лотоса и принялся, раскачиваясь петь, подражая жужжанию шмеля. Сверху задрожали мраморные плиты, устилавшие пол храма и дрожь от резонанса голоса Кшатр отдавалась в стенки помещения. Над отверстием уже парила мраморная плита. Кшатр прекратил издавать жужжащий звук, и плита закрыла отверстие. Пространство комнаты погрузилось во мрак. Кшатр достал из- за пояса своей туники сверток. И стал высекать из огнива искры. Вскоре загорелся, сухая щепотка мха, которая была заблаговременно заготовлена им. Этот огонь он поднес к восковой свечке, что была в свертке. От огонька свечи оживали настенные фрески, было что- то мистическое в изображениях фигур.