Лика Свободина - В джунглях большого дэйтинга. Есть ли жизнь после развода?

Майн либе фрайнд 8 8 Мой дорогой друг (нем) гулял по Вене в шапке – балаклаве. Как ниндзя, одни глаза в прорезях. Одет он был в рубашку и тонкую плащевую куртку. В «Альбертине» он признался, что продрог до костей. Я спросила в недоумении, почему бы не надеть свитер и теплую куртку – ведь совсем нежарко, мягко говоря. На что последовал ответ: «В рубашке я выгляжу более элегантно, а мне нужно произвести на тебя впечатление».

У меня случился очередной фэйспалм.

Вообще, чтобы не повторяться, просто скажу, что эту фразу можно вставлять практически после каждого диалога с Отто.

Говорю ему:

– Давай купим тебе теплую куртку.

– Нет, мне нормально, и все равно уже скоро весна (дело было в середине декабря).

– Через 3 месяца. И у вас в Гамбурге и весной еще холодно

– Нет, это дорого.

– А если ты заболеешь? Доктор и лекарства стоят денег.

– Я не хожу к докторам и лечусь натуропатией.

– А вдруг ты так сильно заболеешь, так что даже умрешь?

Он, на полном серьезе:

– Мой сын получит страховку, отчисления в пенсионный фонд и мои отпускные за 14 лет.

– Что для него важнее: деньги или живой папа?

– Я все равно когда-нибудь умру…

И так далее и тому подобное.

Как-то мы заговорили о машинах. Отто в принципе мог позволить себе практически любую машину, но у него была наидешевейшая – румынская Dacia. Я даже не знала о существовании этой марки до знакомства с ним. Он сказал, что ни один уважающий немецкий мужчина никогда бы не купил эту «коробочку на колесиках».

А он не такой, как все. Он купил!

Сын просит его парковаться за углом школы – чтобы друзья не видели, когда он садится в папину машину.

– Но зачем, Отто? Для чего? Можно ведь купить подержанную. Фольксваген, Опель, это не так уж дорого.

– А зачем платить больше?

Это было его жизненное кредо.

..Вена, прекрасная кружевная Вена, синева неба, Дунай, все эти маленькие улочки в центре, потрясающий воображение собор Св. Стефана, музыка Штраусса и Моцарта, Шонбрунн…

В докризисные времена мы много путешествовали, и Австрия с Италией были нашими любимыми странами в Европе.

Вена, Зальцбург с их архитектурой и атмосферой, все эти милые альпийские деревушки, идиллические пейзажи, домики с геранью на окнах, бесчисленные речушки и водопады… После вечной засухи на нашем острове, который мы называем «родная пустыня Гоби», Австрия казалась нам просто райским местом.

Потом мы с Отто попали в синагогу, да не просто на экскурсию, а на свадьбу.

Пока Отто сдавал наши вещи в гардероб, я разговорилась с женщиной-смотрительницей, и она так ко мне прониклась, что разрешила нам присутствовать на церемонии.

В своей речи веселый раввин рассказал, что жених и невеста прожили вместе 20 лет, и, наконец, решили совершить обряд.

Это было так трогательно. Немолодые мужчина и женщина стоят, держась за руки, и смотрят друг на друга светящимися глазами…

Я в тот момент подумала, как интересно закручена жизнь… Я, истерично-веселая от происходящего в моей жизни кабздеца и слегка чокнутый немец Отто стоим в синагоге в Вене на свадьбе незнакомой нам еврейской пары и говорим им: «Мазл тов»…

Наверное, таким и должен быть мир в идеале, мы все просто люди, без разницы, какой мы национальности и к какой конфессий принадлежим, и нет никаких границ, паспортов и виз, никаких условностей и войн из-за них, как у Джона Леннона в Imagine…

Мы вышли на улицу, и тут я увидела витрину кондитерской с пирожными такой умопомрачительной красоты, что мне впервые за эти недели захотелось есть.

Зашли, взяли по пирожному и чашке кофе. Я отщипнула немного от своего эклера, на вкус это было еще лучше, чем на вид, но аппетита так и не было, и я оставила его на тарелке.

Отто поинтересовался, буду ли я его доедать. Я сказала, что больше не хочу.

Он взял салфетки, заботливо спеленал эклер, как младенчика, и положил в свой рюкзак, приговаривая: «Вот и завтрак у меня есть» с ласковой улыбкой доктора Лектера.

Потом мы долго гуляли по Вене, разговаривая о жизни, и чем больше мы говорили, тем больше я убеждалась, что у него все-таки не все дома…

Он в принципе умный и местами даже не лишен чувства юмора, но у него почти полностью отсутствовали человеческие чувства и эмоции.

Точнее, они у него были, но только негативные: тревога, раздражение, злость, ревность, ненависть, беспокойство. Он, кажется, был напрочь лишен способности радоваться…

Рассказывая о своей второй жене (которая русская), Отто мне поведал, что катализатором развода стал жуткий скандал.